Фамильное древо не ошибается,Северитус с намеком на снейджер

Автор:Della D
Рейтинг:PG-13
Жанр:AU /Приключения /Любовный роман || джен
Пейринг:Северус Снейп, Гарри Поттер, Гермиона Грейнджер
Закончен.


Северитус с намеком на снейджер. Гарри узнает, что он сын Снейпа. Снейп, узнав, что у него есть сын, пытается спрятать его от Волдеморта. Но фик не о войне. Фик о семье. Примечание: написано на Битву Канон vs AU. Тема 16А "Побег", команда AU.

Глава 1


День был ясным и спокойным, что в последнее время случалось редко. Туманы и дожди на время уступили место солнцу и теплу. Легкий теплый ветерок лениво шнырял по улицам, ворошил коротко постриженные газоны, играл с локонами волос случайных прохожих, не причиняя особого вреда прическе.

Тисовая улица была тиха и безлюдна, когда в одном из укромных закутков появился мужчина лет сорока. На первый взгляд ему можно было дать и больше из-за седины в пшеничного цвета волосах, глубоких морщин на лице, ссутуленных плеч, но его твердая походка и ясный взгляд свидетельствовали о том, что он еще не стар. Оглянувшись по сторонам, он быстро пересек улицу и оказался у дверей дома номер четыре. Женщина, открывшая ему дверь, сначала приветливо улыбнулась, но потом в ее глазах промелькнуло узнавание, губы сжались в узкую полоску, и она напряженно позвала:

– Вернон!

Ремус Люпин улыбнулся. Все это было так предсказуемо, что даже совершенно не расстраивало. Не давая Петунии шанса закрыть перед ним дверь, не дожидаясь, пока на помощь к ней прибежит ее муж, волшебник решительно вошел в дом, небрежно отодвинув хозяйку плечом.

– Что вы себе позволяете! – тут же заорал на него мистер Дурсль, который уже успел появиться на пороге гостиной.

– Я всего лишь не желаю подвергать ни себя, ни вас лишнему риску: сейчас задерживаться на пороге при открытой двери не самая лучшая идея.

Как бы подтверждая, что он совершенно не собирается вторгаться в их частные владения, Люпин замер в холле. Краем глаза он видел, как из дверного проема кухни выглядывает испуганное лицо невероятно полного юноши, в котором он без труда определил Дадли.

– Что вам нужно? – более сдержанно поинтересовалась Петуния.

– Мне нужен Гарри, – без предисловий сообщил ей незваный гость. – Надеюсь, он дома?

– Где же еще… – начала было миссис Дурсль, но окончание ее фразы потонуло в оглушительном топоте, с которым Гарри Поттер сбежал по лестнице. Этим летом никто не решился запирать его в комнате или еще как-то ограничивать его свободу: неблагодарный племянник решительно не желал расставаться с палочкой и несколько раз намекнул, что исключение из школы его этим летом беспокоит меньше всего.

– Ремус! – радостно выкрикнул он, подбегая к волшебнику.– Ты за мной?

– За тобой, конечно, за кем же еще? – Люпин приветствовал его мягкой улыбкой, за которую Гарри так любил друга своего отца.

– Мы уже совсем уходим? – встревоженно уточнил Поттер.

– Нет, пока нет, – твердо заявил Люпин. – Защитная магия будет работать еще больше двух недель, поэтому мы просто сходим в одно место, а потом вернемся.

Гарри казался разочарованным этой новостью, но явно старался не подавать вида. Он пожал плечами и скрестил руки на груди, вопросительно глядя на Ремуса.

– Так куда мы?

– Увидишь, – многозначительно пообещал Люпин. – Палочка при тебе?

– Всегда при мне.

– Правильно. Тогда пойдем, – он повернулся к Дурслям, молчаливо наблюдавшим эту сцену, и шутливо поклонился им. – Я верну Гарри к ужину.

Вернон Дурсль начал что-то ворчать по этому поводу, но Люпин уже взял Гарри за руку и аппарировал вместе с ним. Они оказались в абсолютно незнакомом Поттеру месте, на окраине какой-то деревни.

– Где мы? – спросил Гарри, удивленно оглядываясь по сторонам.

– Это Ирландия, – на ходу коротко бросил Ремус, быстрым шагом направляясь к покосившемуся забору. – Не отставай!

Гарри поспешил за ним, недоумевая, что же происходит и зачем они здесь. Люпин же чуть ли не бегом достиг забора, пошарил взглядом по высокой траве, а потом поднял с земли алюминиевую банку из-под лимонада.

– А это, – чуть задыхаясь, сообщил он, – нелегальный порт-ключ. Поторопись, Гарри!

Он протянул банку Гарри, и тот поспешно прикоснулся к ней. Знакомый рывок в районе пупка, после которого мир закружился и опрокинулся, – и вот они уже стоят в грязном закоулке, а откуда-то доносится шум большого города.

– А теперь мы в Лондоне, – пояснил Люпин.

Он схватил Гарри за руку и потянул за собой, пока тот ошалело оглядывался по сторонам. Опять почти бегом они вошли в не очень чистый подъезд. Консьержа на месте не оказалось, и они беспрепятственно прошмыгнули на лестницу, по которой поднялись на последний этаж, откуда выбрались на крышу. Гарри задыхался от бега, но Люпин, казалось, чувствовал себя прекрасно. Он направился к пустому на первый взгляд углу, на ходу вытаскивая палочку и бормоча заклинание.

– Сюда! – нетерпеливо позвал он, заметив, что Гарри не двигается с места. Секунду спустя в его руках уже было две метлы последней модели, самые быстроходные из существующих. – Нам нужно торопиться.

Он коснулся головы Гарри волшебной палочкой, произнося заклинание невидимости. Потом сделал то же самое с собой. Они оседлали метлы и полетели над городом. Гарри завороженно смотрел вниз: он еще ни разу не летал над Лондоном днем, когда внизу снуют машины и люди, а сверху светит яркое солнце, чьи лучи отражаются в окнах домов. Это было красиво и захватывающе. Но он по-прежнему абсолютно не понимал, куда они летят и зачем.

В какой-то момент, когда Гарри уже порядком замерз от такого быстрого полета на довольно приличной высоте, Ремус внезапно начал резко снижаться. Всего пару минут спустя они уже были на земле, у дверей красивого старинного особняка. Люпин снял с них чары невидимости, и они позвонили в дверь. Гарри гадал, кто же откроет им, и что все это значит. Возможно, это было какое-то задание Ордена, для которого Ремусу потребовалась его помощь?

Однако к его великому разочарованию ничего интересного так и не произошло. Дверь им открыл пожилой мужчина, которого Гарри видел впервые в жизни. Не говоря ни слова, он провел их в гостиную к камину, в который Люпин довольно бесцеремонно запихнул Гарри, сам схватил щепотку дымолетного порошка и скомандовал:

– Нора!

Вспыхнуло зеленоватое пламя – и они оказались в доме семейства Уизли, которое ожидало их перед камином почти в полном составе. Миссис Уизли, конечно, сразу заключила Гарри в объятия.

– Как хорошо тебя снова видеть! Добрались без происшествий?

– Привет, Гарри! – хором поприветствовали его близнецы, в то время как Рон дружески хлопнул его по плечу, а Гермиона, которая тоже оказалась здесь, порывисто обняла его.

Гарри удивленно переводил взгляд с одного лица на другое, не понимая, зачем он вдруг оказался здесь и к чему был весь этот окольный путь. На первый вопрос ему ответил Билл, сообщив о том, что его свадьба с Флер состоится завтра, поэтому Гарри решили привезти сегодня.

– Ты ведь не хотел пропустить это событие, верно? – Билл подмигнул ему. Шрамы на его лице смотрелись ужасно, но Гарри старался не разглядывать их слишком пристально.

– Но я думал, что это будет позже. После моего дня рождения, – растерянно пробормотал он.

– Мы тоже сначала так думали, милый, – сказала миссис Уизли. – Но решили не тянуть. Пока ты под защитой своей матери, тебе нечего опасаться, а кто знает, что будет потом, – она грустно вздохнула и натянуто улыбнулась. – Пойду посмотрю, как там пирог. Джинни, помоги мне.

Гарри только сейчас заметил, что все это время Джинни тоже была здесь, стояла так, что он не мог ее видеть. Она вышла вслед за своей матерью, даже не встретившись с ним взглядом. Что-то больно царапнуло сердце, но от неприятных ощущений его отвлек голос Ремуса:

– Прости за всю эту таинственность, – сказал он, садясь на диван и устало вздыхая. Очевидно, гонка не прошла для него без последствий. – Лично я считаю, что можно было обойтись без всего этого. По крайней мере, без Ирландии и метел точно, но ты же знаешь Хмури. Он настоял, чтобы мы немного поплутали.

– Значит, я не вернусь к ужину? – просиял Гарри. Будь его воля, он бы туда вообще больше не возвращался, разве что за вещами.

– Вернешься, – Ремус безмятежно улыбнулся. – Я ведь не уточнял, к какому ужину. Но до тех пор, пока держится заклятие Лили, более безопасного места для тебя нет, и мы используем эту защиту до конца.

– Пойдем, покажу тебе, где ты будешь сегодня ночевать, – Рон потащил его за собой. – Нас тут уже очень много, так что не рассчитывай на отдельную комнату, – он улыбнулся ему немного смущенно.

– Сдалась она мне, – ответил Гарри, следуя за другом. Гермиона, конечно, тоже пошла с ними.

***

Гарри никогда не предполагал, что свадьба – это событие столь изматывающее. Хорошо еще, что ему не пришлось принимать участие в подготовке!

Поначалу все было очень весело. Он был впечатлен размахом, с которым отмечалась свадьба Билла и Флер: оркестр, официанты, роскошные шатры, куча еды, толпы гостей. Флер, как всегда, невероятно красивая. Билл, который выглядел таким счастливым, что даже его шрамы становились не так заметны. Джинни, не менее прекрасная, чем Флер, и такая далекая, словно чужая. Музыка, танцы, всеобщая радость и веселье. И даже тот факт, что ему приходилось присутствовать в чужом обличье, чтобы его никто не узнал, не портил ему настроение. Первые часов шесть.

А потом воротничок мантии стал слишком тереть шею, несмолкающая музыка давила на голову, подвыпившие гости мельтешили перед глазами, тетушка Мюриэл без конца брюзжала, взрывы хохота сопровождали проделки близнецов, Рон неуклюже пытался ухаживать за Гермионой и с трудом скрывал свое раздражение из-за присутствия Виктора Крама, приглашенного Флер. Так продолжалось еще часов шесть. По крайней мере, по ощущениям Гарри.

Потом он просто сбежал. Тихонько улизнул в комнату, где они ночевали с Роном. Плюхнулся на кровать и блаженно вытянулся, расслабив спину, которую ломило так, как будто он весь день полол сорняки в саду Дурслей. В голове было приятно пусто, голоса и музыка с улицы звучали приглушенно. Гарри не заметил, как задремал.

Проснулся он от едва ощутимого прикосновения ко лбу и от неожиданности вздрогнул всем телом. Джинни испуганно отскочила в сторону, когда поняла, что разбудила его. Несколько секунд они просто смотрели друг на друга, после чего она несмело приблизилась и села рядом с ним на кровать. Гарри неловко заерзал.

– Хороший был праздник, да? – бесцветным голосом поинтересовалась девушка, не глядя на Гарри.

– Угу, – только и смог промычать он.

– А действие Оборотного зелья у тебя уже закончилось, ты знаешь об этом?

Гарри машинально потрогал свое лицо, хотя на самом деле не мог бы определить на ощупь, вернулся ли он в свой облик.

– Да, действительно, – рассеянно пробормотал он.

– Гарри, я…

– Не надо, – это было произнесено едва слышно. – Я не передумал. Ничего не изменилось. Давай не будем об этом, ладно? Мне было достаточно тяжело в первый раз.

– Вы ведь что-то задумали, да? Ты, Рон и Гермиона?

– У нас есть одно дело, – уклончиво ответил он. – Но сначала я должен дождаться своего совершеннолетия.

Она неожиданно наклонилась и коснулась губами его щеки. Гарри вздрогнул, повернулся к ней… Ее лицо было так близко, что он не удержался. Это был сумасшедший, жадный, даже немного агрессивный поцелуй, но она не остановила и не оттолкнула его, напротив, ответила ему с тем же жаром. Но Гарри сам оборвал поцелуй так же внезапно, как и начал. Он вскочил с постели и выбежал из комнаты, не желая оглядываться на Джинни. Не желая видеть разочарование в ее глазах.

Он сбежал вниз по лестнице, сделал несколько размашистых шагов, не разбирая дороги, и со всего маху налетел на Люпина.

– Ты так бежишь, как будто наверху полдюжины Пожирателей, – шутливо заметил тот, но глаза его были серьезны. – Что случилось?

– Я… она… я не хотел. Я только… – Гарри бессильно замолчал.

– Красноречиво, – заметил Люпин. – Это ты о Джинни? Ну что ты делаешь такое удивленное лицо? Я же видел, как вы смотрите друг на друга.

– Я расстался с ней, – признался Гарри, – из-за… всего этого. Войны, пророчества, Волдеморта… Я не хочу, чтобы она страдала. Я хочу, чтобы она была в безопасности, – выпалил он, словно оправдываясь.

Люпин покачал головой, и по его губам скользнула грустная усмешка.

– Мы все хотим защитить тех, кого любим, хотим оградить их от страданий, – он поднял левую руку и задумчиво посмотрел на узкое золотое кольцо на безымянном пальце. – Я тоже хотел защитить Тонкс. Я хотел, чтобы она держалась от меня подальше. Чтобы нашла себе кого-то моложе, интереснее и перспективнее. В результате видишь, – он помахал рукой перед лицом Гарри, – я женился на ней.

– Поздравляю, – растерянно выпалил Гарри, не понимая, стоит ли ему действительно проявить энтузиазм. К чему Ремус завел этот разговор?

– Спасибо. Она убедила меня в том, что своими попытками держаться на расстоянии, я причиняю ей гораздо больше страданий, чем способно причинить все магическое сообщество вместе взятое своим осуждением. Она сказала, что у меня будет значительно больше шансов защитить ее, если я буду рядом. Мне пришлось признать, что она права, – Люпин внимательно посмотрел на Гарри, как будто спрашивая, понял ли он, к чему все это.

– Со мной иначе, – смущенно пробормотал Гарри. – Со мной опасно…

– Мы все в опасности, – заметил Ремус. – Не стоит считать себя центром Вселенной или центром войны. С тобой опасно, потому что ты Избранный. Со мной опасно, потому что я оборотень. Но только я оборотнем буду всегда, а ты перестанешь быть Избранным, когда война закончится.

– Я могу не выжить.

– Я тоже.

– Ей будет больно…

– Ей будет больно независимо оттого, бросил ты ее перед смертью или нет. Просто в первом случае ей будет больно несколько дольше.

Гарри устало плюхнулся в кресло, которое стояло неподалеку. Оказалось, что с Люпином он столкнулся в гостиной. То, что сказал ему Ремус, имело смысл, но это было трудно принять. Ему хотелось думать, что он поступил правильно.

– Нам, наверное, пора возвращаться? – с надеждой спросил Гарри.

– Даже не мечтай, – усмехнулся Люпин, садясь в кресло напротив. – Тот дом ты покинул навсегда.

Гарри вскинул на него удивленный взгляд. Ремус безмятежно улыбался, хотя глаза его были грустными.

– Но ты ведь сказал…

– Я знаю, – перебил Люпин. – Было важно, чтобы ты так думал. До тех пор, пока ты считал, что вернешься в тот дом, он был для тебя… ну, домом, а значит, действовала и защита. Полагаю, в настоящий момент она исчезла, но теперь это уже не так важно. Тот-кого-нельзя-называть, скорее всего, узнает об этом в ближайшие минуты, но ничего не сможет сделать: тебя там уже нет, и он не сможет узнать, где ты.

– А как же Дурсли? – встрепенулся Гарри. – Он же убьет их!

Эта мысль привела его в ужас. Он, конечно, не был дружен с семьей. Мягко говоря. Но смерти Гарри им не желал. Напротив, мысль о том, что кто-то еще погибнет из-за него (пусть даже его ненавистные дядя с тетей и их толстый вредный сын) вызвала у него приступ тошноты.

– Нет, не убьет, – поспешил заверить Люпин, увидев, как изменилось лицо Гарри. – Они уже далеко оттуда, на пути в Америку. Мы решили, что там они будут в наибольшей безопасности.

– И они что, вот так взяли и поехали? – засомневался Гарри. – Да они с места не сдвинутся по указке людей… моего сорта.

– Ты недооцениваешь возможности людей… твоего сорта, Гарри, – улыбка Ремуса стала немного лукавой. – Мы знали, что твои родственники не станут нас слушать, потому даже не тратили свое время на разговоры с ними. Сегодня к ним отправилась пара ребят из Ордена, аккуратно изменила память. Теперь они даже не подозревают, что у них вообще есть племянник, и уверены, что хотят жить в Висконсине. Мы организовали их переезд, чтобы они смогли покинуть страну сразу же, как мы с ними поработали. Идею мы позаимствовали у Гермионы, которая таким образом решила обезопасить своих родителей. Она отослала их в Австралию…

Гарри уже не слушал. Он ощутил странную пустоту в груди. У него больше не было семьи, даже такой ущербной, как Дурсли. Не то чтобы он когда-то воспринимал их как настоящую семью или надеялся, что они примут его, и все будут жить долго и счастливо. Однако до этого дня у него были родственники, которые знали о нем. А теперь он вроде как умер для них. Больше не осталось никого. Ни родителей, ни крестного, ни Дурслей… Теперь он был по-настоящему один.

– Гарри, ты в порядке? – обеспокоенно спросил Люпин.

– Да. Нормально, – отрывисто ответил Гарри. Потом он резко встал и, не прощаясь, направился наверх.

Ремус проводил его понимающей улыбкой, после чего вернулся к остальным гостям. Его непутевая жена как раз развлекала всех, меняя с невероятной скоростью цвет волос, форму носа и черты лица. Иногда она казалась сущим ребенком, но он любил этого ребенка. Вот и сейчас, когда он смотрел на нее, сердце его наполнялось теплом и нежностью. Ремус знал, за что сражается в этой войне, и ему нравилось думать, что Гарри теперь тоже это знает.

В тот самый момент Гарри нерешительно толкнул дверь в комнату Джинни. Там было темно. Девушка сидела у окна, глядя на звезды. В тишине были отчетливо слышны ее всхлипы. Сердце Гарри словно сжали тисками.

– Если есть что-то в этом мире, что я ненавижу больше, чем Волдеморта, то это твои слезы. Не хочу их видеть. Не хочу… быть их причиной.

Джинни соскочила с подоконника, резко повернувшись к нему лицом. Ее глаза блестели в темноте. Гарри показалось, что она затаила дыхание. Он собрал все свое мужество в кулак, медленно закрыл за собой дверь и запер ее. Джинни тихонько охнула и сделала маленький шаг в его сторону, как будто хотела, но не решалась приблизиться. Тогда Гарри сам подошел к ней и заключил в объятия.

***

В неверном свете еще только восходящего солнца Гарри споткнулся обо что-то и негромко выругался. Потом он замер, прислушиваясь к тишине: не разбудил ли он кого? Все было спокойно, никто не проснулся. Он облегченно выдохнул и направился к выходу.

Сегодня был его семнадцатый день рождения, запрет на использование магии перестал распространяться на него еще несколько часов назад, но он дождался раннего утра, чтобы тихо сбежать и одному начать поиски оставшихся хоркруксов. Гарри помнил, что Рон и Гермиона собирались ему помочь, но он не хотел подвергать их опасности. Это его задание. Его миссия. Он должен сделать это сам. Он Избранный. Это его бой. Это его враг. И это его судьба…

– Я говорила тебе, что он попытается отправиться один? – скучающим тоном произнесла Гермиона.

Гарри опешил. Друзья ждали его за дверью дома Уизли, полностью готовые отправиться в путь. Они смотрели на него с насмешкой и укоризной, и под этими такими одинаковыми взглядами Гарри смущенно потупился. Ему было стыдно, но еще больше ему было страшно. Он не хотел их брать с собой, он хотел защитить их, но теперь не знал как.

– Между прочим, мама собиралась устроить грандиозную вечеринку в твою честь, – с явной обидой в голосе заметил Рон.

– Да я только… я хотел… я бы вернулся, честно! Я просто хотел отправиться в Годрикову лощину, я хотел…

– Угу, и поэтому ты берешь с собой столько вещей, – насмешливо сказала Гермиона, указывая глазами на его объемистый рюкзак. – Имей совесть хотя бы признать, что ты собирался геройствовать в одиночестве.

Гарри тяжело вздохнул и очень серьезно посмотрел на своих друзей. На лицах обоих были написаны решимость и непреклонность. Переубедить их не удастся, понял он. И почему-то обрадовался. На душе стало вдруг легко, как в тот вечер, когда они с Джинни… Впрочем, сейчас не время думать об этом.

– Так, кто-нибудь знает кратчайший путь до Годриковой лощины? – тихо спросил он, смущенно улыбаясь.

– Между прочим, кое-кто позаботился о том, чтобы узнать, как туда аппарировать, – гордо заявила Гермиона. Она подняла обе руки, повернув ладони к небу, предлагая своим друзьям взяться за них. Гарри помедлил только пару секунд, бросив прощальный взгляд на Нору. Все-таки это место он тоже считал домом, а теперь он покидал его, возможно, навсегда. Потом он все же взялся за руку Гермионы, как и Рон.

Несколько неприятных мгновений спустя они оказались у заброшенного дома. Дыхание Гарри моментально сбилось. Вот оно, это место. Он не был здесь шестнадцать лет. Здесь когда-то началась его война. Его личная война, хотя остальные воевали уже давно. Но именно здесь шестнадцать лет назад погибли его родители, он получил свой знаменитый шрам, а Волдеморт развоплотился и пропал на много лет. Теперь здесь было что-то вроде памятника тем событиям.

В доме было предсказуемо тихо и пусто. Вещи разбросаны, некоторая мебель сломана, следы магической дуэли в виде выбоин и подпалин на стенах были столь очевидны, что казалось, будто трагедия произошла здесь не годы назад, а всего лишь несколько дней. Наверное, это тоже было частью памятника.

Втроем они прошли по первому этажу, там, где сражался и погиб отец Гарри. Никто не произнес ни звука. Рон и Гермиона тревожно переглядывались у Гарри за спиной, внимательно следя за его реакцией. Однако тот оставался внешне спокоен.

К его собственному удивлению, он оставался спокоен и внутри. Хотя у этого спокойствия было слишком много от онемения. Гарри смотрел на обломки мебели, на следы, оставленные боевыми заклинаниями, представлял, как все это произошло, и не чувствовал ничего. Как будто все его чувства разом отнялись.

Потом они вместе поднялись на второй этаж, в детскую, где погибла мать Гарри. Дверь лежала на полу, вокруг были рассыпаны щепки, отлетевшие от косяка. Его колыбель стояла у окна, разрушения не коснулись ее.

Гарри остановился в центре комнаты и осмотрелся по сторонам. Все так же – никаких чувств. Он даже не знал, чего ожидал, что хотел ощутить, но был уверен, что полное отсутствие каких-либо эмоций – это неправильно.

– Гарри, – тихо позвала его Гермиона. Он повернулся к ней. – Может быть, нам пора? Ты стоишь тут уже минут десять, – она нерешительно переминалась с ноги на ногу.

– Да, – согласился Гарри. – Конечно, нам пора.

Он уже сделал шаг в сторону, когда неожиданно его взгляд зацепился за край пожелтевшего от времени конверта, который высовывался из-под шкафа. Гарри нахмурился и, движимый любопытством, подошел к шкафу, поднял конверт и повертел его в руках.

– Что это? – Рон и Гермиона приблизились к нему, пытаясь заглянуть через плечо.

– Похоже на письмо, – пробормотал Гарри и показал им конверт. – Смотрите, здесь написано «Лили». Почерк какой-то знакомый…

– Может, посмотрим, что там внутри? – предложил Рон. – Вдруг это что-то важное?

Гарри открыл конверт и вытащил оттуда сложенный лист пергамента, развернув его так, чтобы все они могли прочитать послание. Гермиона зачем-то начала читать вслух:

– «Моя дорогая Лили, я знаю, что после всего, что я сделал, ты едва ли захочешь мне поверить. Но я хочу, чтобы ты знала: я раскаиваюсь в этом. Я никогда не стал бы этого делать, если бы знал, что ты окажешься в опасности. Прошу тебя, поверь в это, ведь я люблю тебя так же сильно, как ненавижу твоего мужа, а ты знаешь, что я и Поттер – давние враги. И именно потому, что я люблю тебя, я сделаю все, чтобы тебе помочь. Я попросил Лорда пощадить твою жизнь, но я не уверен, что он послушает меня. Поэтому я посылаю тебе этот медальон. Это порт-ключ, который перенесет тебя в безопасное место. Я знаю, что ты не бросишь своего ребенка, поэтому в том месте уже все приготовлено для вас обоих. Там вас никогда не найдут, вы будете в безопасности. У меня нет никакого желания спасать жизнь Поттеру, но если ты не захочешь уйти без него, то лучше возьми его с собой. Только умоляю: уходи сама! Мне кажется, среди вас есть предатель или тот, кто уже готов предать. Лорд появится в вашем доме со дня на день. Не тяни! Уходи оттуда! Я никогда ничего не потребую от тебя взамен, я только хочу, чтобы ты жила. Умоляю тебя, поверь мне. С любовью, С.С.». О, Мерлин! – прошептала она, дочитав до конца. – Вы же не думаете, что С.С. – это профессор Снейп?

– Кто же еще? – холодно поинтересовался Гарри. – Это он натравил Волдеморта на моих родителей, он ненавидел моего отца…

– И пытался спасти твою мать? – с сомнением произнес Рон. – Как-то не вяжется с его образом. Да и не могу его представить, пишущим подобное «любовное» письмо.

– Это если принимать на веру слова о любви, – отрезал Гарри. – А если предположить, что он просто пытался выманить моих родителей вместе со мной из убежища, то все становится на свои места.

– Но он ведь пишет о предательстве, – заметила Гермиона. – И твои родители действительно были преданы.

– Но мы не знаем, когда было написано это письмо, – возразил Гарри, сминая пергамент от переполнившей его злости. – Может, он сначала пытался выманить их, а уже потом Волдеморт получил информацию от Петтигрю. Не забывайте, – он внимательно посмотрел на своих друзей, – мы ведь говорим о Пожирателе смерти. Об убийце и предателе. И, Гермиона, перестань называть его профессором. Думаю, его уволили из школы после того, как он убил директора.

– Да, конечно, – глухо отозвалась Гермиона, закусив губу.

Гарри перевел взгляд на конверт, чтобы не смотреть на нее. Ему не нравилось, что она всегда так сникает, когда речь заходит о предательстве Снейпа. Он предпочел бы видеть в ее глазах отражение праведного гнева, который демонстрировал Рон, или собственной ненависти, но почему-то в глазах подруги были боль и разочарование.

Неожиданно Гарри понял, что в конверте есть что-то еще. Он перевернул его, подставив ладонь. Серебристый холодный металл скользнул в руку. Прежде, чем почувствовать рывок в районе пупка, он услышал, как Гермиона вскрикнула: «Нет!». Она коснулась его руки, как будто пыталась выхватить медальон. Потом мир привычно опрокинулся, земля ушла из-под ног, все вокруг закружилось.

Секунду спустя Гарри почувствовал, как его ноги ударились о твердый пол, он не удержал равновесия и упал. Судя по тому, что сверху на него свалилось еще одно тело, Гермиона тоже успела прикоснуться к порт-ключу.

– Проклятье! – выругался Гарри, пытаясь подняться.

– Жизнь тебя ничему не учит, да? – донесся до него возмущенный голос Гермионы. – Все надо руками потрогать, да? Четвертого курса тебе было мало, да? Или ты думал, что в конверте может быть конфетка, а не медальон, который должен быть зачарован как порт-ключ и которым так никто и не воспользовался?

Гарри посмотрел в раскрасневшееся лицо подруги. Вот теперь праведный гнев был представлен на нем во всей красе. Вместо того чтобы ответить ей, он быстро достал из кармана палочку и оглянулся по сторонам. Они были в доме, но уж точно не в Годриковой лощине. Во-первых, этот дом был явно намного больше и тянул, скорее, на особняк. А во-вторых, он имел такой мрачный интерьер, в котором нормальный человек вряд ли смог бы жить. Памятуя о том, что порт-ключ в свое время изготовил Снейп, можно было предположить, что они оказались в каком-нибудь логове Пожирателей. Прекрасно. Отличное начало.

– Грейнджер? Поттер? – высокий дрожащий голос заставил их обоих обернуться.

На широкой лестнице, которая вела на этаж выше, стоял бледный Драко Малфой. Он смотрел на них со смесью смятения и ужаса. Выглядел он при этом еще хуже, чем весь прошлый год, если это было возможно.

– Что вы здесь делаете? Как вы здесь оказались?

– Малфой? – в унисон оторопело произнесли Гарри и Гермиона.

Немая сцена длилась еще несколько мгновений, но потом она была нарушена тихим голосом, донесшимся откуда-то из темноты холла:

– Так-так-так…

Оба гриффиндорца обернулись на этот голос, направляя свои палочки в темноту, но в то самое мгновение невидимая сила выбила их оружие из рук. Из темноты медленно появился профессор Снейп. Как всегда в черной мантии, как всегда с неопрятными волосами. Его лицо было нечитаемо, но в прищуренных глазах плескалось почти такое же удивление, как в глазах Малфоя.

– Мистер Поттер и мисс Грейнджер, – едва слышно прошелестел зельевар, но для всех эти слова показались раскатами грома. И смертным приговором заодно. – Как мило с вашей стороны навестить своего учителя во время каникул. К сожалению, у меня сейчас нет времени на светскую беседу.

Гарри даже не понял, какое заклинание ударило по ним. Просто вокруг вдруг стало совсем темно. Темно и тихо.

Да, Гарри был вынужден признать правоту Снейпа, по крайней мере, в том, что у невербальных заклинаний есть ряд преимуществ.

Глава 2


Темнота рассеивалась медленно и неохотно. Тишина уходила более активно, но вместо нее в ушах появились не нормальные звуки, а неприятный звон. Потом Гарри услышал собственный стон, а сразу после этого гневное шипение Гермионы:

– Ну и здоров ты спать! Учитывая серьезность ситуации, это как-то неуместно, ты не находишь?

– Перестань, – огрызнулся Гарри, медленно садясь на полу.

– Я думала, ты уже не очнешься, – Гермиона неожиданно всхлипнула. – Думала, он сделал с тобой что-то такое… Не то, что со мной.

– Я в порядке, – со вздохом заверил ее Гарри, осматриваясь вокруг. – Где мы?

– В одной из комнат, полагаю, – Гермиона пожала плечами. – Вот, – она протянула ему палочку. – Почему-то он оставил их здесь на столе.

– Показывает, что не боится нас, – Гарри презрительно скривился. – Это он зря…

– Или показывает, что палочки не помогут нам выбраться отсюда, – тоном всезнайки сообщила Гермиона. – Я пыталась открыть дверь, но с моей магией что-то не так. Я даже не смогла привести тебя в чувство с ее помощью.

– Вот ублюдок, – прошипел Гарри сквозь стиснутые зубы. Голова до сих пор ужасно болела после заклинания, которым Снейп вырубил его.

Да, не так Гарри представлял себе их встречу. Он был уверен, что сможет бросить в Снейпа хотя бы пару заклинаний, что у них будет настоящая дуэль. Не стоило забывать, что слизеринский декан – трус, предпочитающий разоружить противника, напав со спины, а не вести честный бой.

– Почему он не убил нас сразу? – спросила Гермиона. Она сидела рядом с ним на полу, прижав колени к груди, обняв их руками.

– В прошлый раз он что-то кричал про то, что Волдеморт велел меня не трогать. Хочет убить меня сам. Вероятно, сейчас он как раз докладывает своему хозяину, что я здесь, практически один, без защиты. Черт, вот влипли!

– Почему он оставил в живых меня? – возразила Гермиона. Ее голос звучал странно. Как будто она ждет от Гарри какого-то определенного ответа.

– Не знаю, – раздраженно ответил он. – Может, у него на тебя какие-то особые планы, – едко предположил Гарри.

– Дурак! – огрызнулась Гермиона, резко встав.

– Извини, – Гарри сокрушенно покачал головой. – Но мы ведь говорим о Снейпе. Не знаю, что у него на уме, но нам это ничего хорошего не сулит, это точно.

– А может, – неуверенно заговорила девушка, не поворачиваясь к нему, а делая вид, что смотрит в окно, хотя на улице была такая непроглядная темень, что смотреть там было решительно не на что, – он не убил нас, потому что не хочет нас убивать? Может, он вовсе не предатель?

– Гермиона, – Гарри был ошарашен таким предположением, – он убил Дамблдора! Он убил его на моих глазах!

– Я знаю, – прошептала она, все еще не поворачиваясь. – Я просто думаю: а что если все не так, как кажется? Что если все это часть какого-то плана? Ты говорил, что Дамблдор уже был очень плох, что он был отравлен тем зельем…

– Но Снейп не мог этого знать, – возразил Гарри.

– Да, конечно…

– Гермиона, – Гарри встал и подошел к ней, – почему ты продолжаешь искать ему оправдания? Почему тебя так расстраивает тот факт, что он оказался предателем? Неужели только потому, что ты не смогла это вычислить?

Гермиона повернулась и грустно улыбнулась ему.

– Наверное, так оно и есть, – пробормотала она. – Я оказалась недостаточно умной, чтобы вычислить его, и это меня злит.

– Ты не выглядишь разозленной, – заметил Гарри. – Ты выглядишь разочарованной.

– Как ты думаешь, может, мы сможем выбить эту дверь? – намеренная перемена темы не ускользнула от Гарри, но он решил не давить.

– Может, нужно заклинание сильнее? – предположил он. Они оба подошли к двери и посмотрели на нее как на злейшего врага. – Что ты использовала?

– Я начала с Алохомора, потом попробовала несколько других вариантов, более сильных, но не помогло.

– А если мы попробуем вместе? – предложил Гарри. – Может, это усилит эффект?

– Я не уверена, но давай попробуем. Что нам остается?

Они оба подняли палочки и, переглянувшись, одновременно выкрикнули:

– Алохомора!

– Не могу поверить, – удивленно пробормотала Гермиона. – Это сработало!

Они выглянули в коридор, убедились, что он пуст, и вышли из комнаты.

– Куда теперь? – шепотом спросила Гермиона.

– Не знаю, – также шепотом ответил Гарри. – Давай дойдем до того конца коридора, он ближе, и посмотрим, куда он ведет.

Коридор предсказуемо привел их в другой коридор, а тот коридор – еще в один. Дом был похож на лабиринт. Они попытались вернуться к месту своего заточения, чтобы пойти в другую сторону, но ничего не вышло: они не смогли найти нужную дверь.

– Бред какой-то, – не выдержал Гарри. – Чтобы так путать нас, это должен быть замок размером с Хогвартс или немного меньше, при этом построенный как лабиринт. Зачем кому-то такой замок?

– Или так, или это место заколдовано, чтобы путать незваных гостей, – предположила Гермиона. – Ты когда-нибудь видел другое такое же неприветливое место?

– Нет, думаю, здесь даже хуже, чем на площади Гриммо, – признал Гарри.

Он устало привалился спиной к стене, но та неожиданно провалилась, Гарри не удержал равновесие и упал навзничь. Пол под его спиной оказался наклонным, и мальчик покатился головой вниз.

– Гарри! – донесся откуда-то сверху встревоженный крик Гермионы.

Гарри и сам был не против покричать, но от неожиданности воздух застрял у него в горле так, что не то что кричать, даже вдохнуть или выдохнуть было невозможно. Поездка закончилась, как и стоило ожидать, весьма болезненным приземлением. Гарри не мог понять, почему вокруг так темно: то ли он что-то повредил себе, пока падал… или ехал… не важно, то ли он оказался в комнате без окон и фонарей.

Он не успел как следует подумать на эту тему, потому что на него внезапно свалилось чье-то тело. Судя по тому, как тело пискнуло, это была Гермиона. Второй раз за день, между прочим… Если это все еще тот же день.

Гарри снова застонал.

– Прости, – Гермиона слегка потопталась по нему, а потом встала. По крайней мере, ее вес больше не давил на Гарри. – Ты как?

– Помят, но в остальном порядок, – Гарри сам поднялся на ноги, одновременно ощупывая себя, как будто боялся не досчитаться частей тела. – Еще бы немного света, чтобы найти свою палочку…

Он осекся, потому что неожиданно вспыхнули факелы на стенах.

– Спасибо, – пробормотал Гарри. Наклонившись, он поднял с пола свою палочку, и оглянулся на Гермиону, которая уже с энтузиазмом изучала стены. – Где мы?

– Не знаю, по-моему, это подвал, но я не уверена. Возможно, окна просто не были предусмотрены архитектурным проектом. Хм, смотри, какая красота. Похоже на семейное древо Блэков.

Гарри подошел ближе к стене, которую рассматривала Гермиона. На ней действительно было изображено огромное семейное древо с множеством ответвлений. Однако при ближайшем рассмотрении большинство ветвей заканчивалось уже умершими людьми, которые не успели оставить наследников.

– Это фамильное древо Принцев, – тихо констатировала Гермиона. – Семья матери про… Снейпа. Вот и сама она, – Гермиона ткнула пальцем в надпись в правом нижнем углу. – Эйлин Принц, а от нее идет ветвь – Северус Снейп. Интересно, Тобиас Снейп, его отец, на древе не отражен.

– Наверное, потому что он маггл, – Гарри скривился. Ох уж эти чистокровные семьи…

– Похоже, он последний, – сделала вывод Гермиона, изучив все остальные ветви. – Я имею в виду, Снейп. Последний наследник рода Принцев.

– Ах, как жаль, – саркастически заметил Гарри. – Еще один магический род угас из-за чистокровного снобизма.

– Это не смешно, Гарри, – Гермиона посмотрела на него осуждающе.

– А я разве смеюсь?

Гермиона покачала головой и снова посмотрела на надпись «Северус Снейп». Последний. Один. А родители, судя по всему, умерли. Мать точно умерла, это здесь указано. А отец? Вряд ли они общаются, даже если тот жив. Это несколько мешает образу чистокровного волшебника. Нелегко, наверное, быть одному, последнему из рода…

Гарри тоже сверлил взглядом ненавистное имя. На месте даты рождения Снейпа прилипла какая-то грязь, и Гарри непроизвольно потянулся к ней рукой, желая знать о своем враге все, что только можно. Едва его пальцы коснулись древа, то словно ожило. Ветви засветились, как начищенное серебро, на которое упал луч солнца. Гарри отдернул руку, но было уже поздно. Свечение не прекращалось. Казалось, что ветви древа начали двигаться, как настоящие под дуновением ветра.

– Что происходит? – обеспокоенно спросил Гарри, отступая на шаг.

– Здесь появляется новая запись, – деревянным голосом сообщила Гермиона. – Смотри!

Гарри снова посмотрел на имя Снейпа. От него сейчас шла новая ветка, на конце которой начинала проявляться запись. Тонкие линии сливались в буквы замысловатой формы, которые превращались в имя. Когда процесс завершился, свечение исчезло. Гарри и Гермиона смотрели на новую запись, не дыша: они не могли поверить своим глазам.

– Не может быть, – прошептала Гермиона.

На новой записи значилось: «Гарри Поттер. 31 июля 1980 года».

***

Оказавшись в доме своих предков, Северус Снейп облегченно выдохнул. Кажется, все удалось. Конечно, нет гарантий, что в том месте, куда он отправил Нарциссу и Драко, их никогда не найдут, но поскольку это будет весьма проблематично, то можно надеяться, что у Лорда просто не будет на это времени. Главное, чтобы Люциус не возжелал заняться этим лично. Хотя если он хоть что-то понимает в этом человеке, тот и сам сделает все возможное, чтобы его семья была как можно дальше.

– Будем надеяться, – сам себе пробормотал Снейп.

Сейчас у него были проблемы поважнее. А именно Поттер. Впрочем, Поттеры были его постоянной проблемой на протяжении почти тридцати лет жизни. Сейчас, правда, это было как никогда некстати. Мальчишка со своей магглорожденной подружкой появился в его доме в самый неподходящий момент. У Снейпа даже не было времени разобраться, как эти двое здесь оказались. До сих пор он считал, что никто не может найти его здесь, а уж тем более аппарировать в дом.

Снейп подошел к тому месту, где парой часов раньше вырубил ребят. Ему пришлось сделать это, потому что разбираться с недоделанным мстителем в лице Гарри Поттера просто не было времени: Северус должен был забрать Драко и отвести его к матери, а потом помочь обоим покинуть страну так, чтобы никто не смог понять, куда они направились.

Теперь, когда Малфои были в относительной безопасности, можно заняться Поттером и его подружкой.

Снейп посветил себе палочкой, оглядывая место происшествия. Если задуматься, то аппарировать-то сюда все-таки нельзя. Даже он сам вынужден каждый раз аппарировать к дверям дома. Значит, это должен быть порт-ключ. Но кто мог изготовить его? Кто мог знать об этом месте?

Когда в свете палочки на полу сверкнул серебряный медальон, сердце Северуса на мгновение замерло. Он наклонился, поднимая вещицу с пола. Холодный металл обжег ему пальцы. Вот и ответ на вопрос, кто мог изготовить порт-ключ. Он сам его изготовил. Шестнадцать лет назад. И отправил Лили, чтобы она спаслась. Это тот самый порт-ключ, которым она так и не воспользовалась, который никто больше не видел. И он сработал ровно шестнадцать лет спустя, когда этот мальчишка его нашел.

– Проклятье, – прошипел Снейп, стиснув зубы. Что если письмо тоже было там? Они прочитали его? Это все усложняет.

Не сказать, конечно, что до этого момента ситуация была простой. Гарри Поттер был у него в руках, в его доме, из которого невозможно убежать, если ты не принадлежишь роду Принцев, потому что магия других людей здесь не действует. Такими вот параноиками были его предки. И Поттер не сможет сбежать, даже палочка ему не поможет. Дожидается сейчас с этой девчонкой в той комнате. И что с ними делать? Отпустить их и этим разрушить такими стараниями созданное прикрытие? Отвести их к Лорду и этим вообще положить конец какому-либо сопротивлению? Дать себя оглушить и пусть бегут? Нет уж, Поттер его оглушать не будет, он его убьет. Смерть пока не входила в планы Снейпа.

Пока Снейп пытался придумать какой-нибудь план, одновременно исключающий и его смерть и смерть Поттера, он дошел до спальни, в которой оставил надоедливых гриффиндорцев. Единственным возможным вариантом было отпустить их и надеяться, что у них хватит мозгов не болтать об этом направо и налево. И, может быть, хватит мозгов понять, что он не предатель, тогда у него будет в будущем шанс. Эта девчонка, Грейнджер, у нее должно хватить ума.

Однако когда он распахнул дверь, в комнате никого не оказалось. Некоторое время Снейп тупо смотрел в пустое пространство, потом обошел комнату и даже наложил несколько заклинаний обнаружения, но ничего не помогло. Здесь было пусто.

– Как, черт побери? – растерянно прошептал он.

И тут же одернул себя за бестолковость. С «как» можно разобраться позже. Важно знать, где они сейчас. Если им удалось выбраться – хорошо, одной проблемой меньше. Но если они попали в одну из ловушек дома, например, в Лабиринт, то ребята в серьезной опасности. И их надо спасать. Как всегда.

Снейп застонал и страдальчески закатил глаза. Ну почему всегда он?

Он чуть не бегом отправился в кабинет, в котором можно было легко узнать, где в данный момент находятся двое незваных гостей. Не знаменитая карта мародеров, конечно, но тоже неплохая штука: точнейший макет дома, над которым можно было поколдовать и выяснить, кто и где сейчас находится.

– Проклятье, – коротко выругался Снейп, обнаружив гриффиндорцев в Комнате Древа. – Из всех мест именно там.

Не то чтобы он стеснялся своих корней, но сама мысль, что эта парочка может прикоснуться к чему-то столь личному для него, причиняла почти физическую боль. К тому же подвал был довольно далеко от кабинета. К счастью, Северус хорошо знал систему потайных ходов, поэтому смог оказаться на месте всего несколько минут спустя.

Как раз в тот момент, когда семейное древо Принцев начало переливаться серебристым светом. Снейп замер. В отличие от невежественных детей, которые не понимали, что происходит, он прекрасно знал, что значит это свечение.

– Не может быть… – прошептал он. Если бы кто-то слышал его, он бы не поверил, что это мог произнести Северус Снейп: такая причудливая смесь страха, боли и безумной надежды не была свойственна его голосу.

– Не может быть, – эхом повторила Грейнджер.

Северус бесшумно приблизился, желая воочию убедиться в том, что на древе появилась новая запись. Это было действительно так.

– Что это значит? – сдавленно спросил мальчишка. – Почему там появилось мое имя?

– Потому что вы, Поттер, оказались наследником рода Принцев, – с максимально возможным в данной ситуации хладнокровием просветил его Снейп. Оба гриффиндорца подскочили на месте от неожиданности и резко обернулись на голос. – Это фамильное древо зачаровано специальным образом. Надпись на нем появляется либо тогда, когда вхождение в семью подтверждается магическим обрядом, либо тогда, когда тот, в ком течет кровь Принцев, касается древа.

Гарри стиснул в руках палочку, целясь ею Снейпу в лицо, и посмотрел на него с неприкрытой ненавистью.

– Я никак не могу быть твоим родственником, – процедил он сквозь зубы. – Я не имею никакого отношения к твоему роду.

– К сожалению, – с насмешкой протянул Северус, демонстративно не замечая направленную на него палочку, – эта магия не может ошибаться. Скорее, это твой мнимый отец ошибался всю свою недолгую жизнь…

Гарри не стал колдовать. Он просто бросился на Снейпа, желая порвать его или забить до смерти голыми руками. Однако зельевар, при всей своей худобе, оказался довольно сильным: он легко перехватил обе стиснутые в кулаки руки за запястья. Гарри попытался высвободиться из его железной хватки, но не смог даже пошевелиться. Бездонные черные глаза Снейпа гипнотизировали его, самодовольная ухмылка не покидала лица.

– Мерзавец, – прошипел в бессильном гневе Гарри. Он просто задыхался от злости, от боли, которая разрывала его. – Подлый насильник!

Что-то мелькнуло в глазах бывшего профессора. Что-то, похожее на обиду, стремительно сменившееся раздражением, а потом вспыхнувшее злостью. Он с силой толкнул Гарри, и тот упал на пол, откуда почти сразу вскочил на ноги, направляя на Снейпа палочку. Однако тот уже держал свою в руках.

– Моя мать никогда даже близко не подошла бы к тебе, какие бы фантазии не посещали твое извращенное воображение! – выкрикнул Гарри.

– О, мистер Поттер, вы так заблуждаетесь насчет разборчивости и непорочности своей матери…

– Ступефай!

Снейп предсказуемо блокировал заклинание и усмехнулся.

– Так ничему и не научился, Поттер?

– Редукто!

Снейп снова отбил проклятие.

– Ты просто не хочешь учиться, потому что слишком ленив для этого. Только имей в виду, одними криками и истериками противника не победить…

Неожиданно он замолчал на полуслове и перевел палочку на Гермиону, в последний момент выставляя щит против ее невербальной атаки. Не сумев справиться с собственным раздражением, пойманный врасплох, он выставил слишком сильный щит, который отразил заклинание в девушку, и та отлетела назад, ударившись о стену, медленно сползла по ней, потеряв сознание.

– Гермиона! – закричал Гарри и подбежал к подруге. Она не шевелилась. – Ты мне за это заплатишь, – прорычал Гарри, обращаясь к Снейпу.

– И что же ты мне сделаешь? – насмешливо уточнил Северус, глядя на Гарри сверху вниз.

– Дуэль, – выдохнул Гарри. Он неожиданно вспомнил, что читал об этом когда-то. О вызове, который другой волшебник не может не принять. – Ты нанес оскорбление моей матери. Ты нанес оскорбление мне. Я вызываю тебя на магическую дуэль. До смерти. И если ты откажешься, то до конца дней покроешь себя позором… если только для тебя это еще что-то значит.

– Не будь идиотом, – прошипел Снейп. – Я раздавлю тебя раньше, чем ты успеешь произнести хоть одно заклинание.

– Пусть будет так, – неожиданно спокойно сказал Гарри. – Но ты должен принять мой вызов. Или ты слишком труслив для этого?

Глаза Снейпа блеснули, а руки непроизвольно сжались в кулаки.

– Не смей. Называть. Меня. ТРУСОМ! – выкрикнул он. – Я принимаю твой вызов!

Едва произнеся эти слова, Северус пожалел о них. Он снова пошел на поводу у своего гнева и теперь загнал себя в безвыходное положение. Он не мог убить Гарри. Он не мог погибнуть сам. Но теперь у них не было выхода: вызов был брошен и принят по всем правилам, теперь это магический договор. Единственная лазейка – это пока не назначенное время…

– На рассвете, – потребовал Поттер.

– Пусть будет так, – очень тихо ответил Снейп. Он отвел взгляд, посмотрев на бессознательную девушку. – Эннервейт!

Гермиона моментально пришла в себя и опасливо посмотрела на своего бывшего учителя.

– Ты должен отпустить Гермиону, – потребовал Гарри. – Невзирая на исход поединка.

– Твоя магглорожденная подружка может убираться хоть прямо сейчас, мне нет до нее никакого дела.

Сказав это, Снейп резко развернулся, взметнув полы мантии, и стремительным шагом удалился из комнаты.

– Что здесь произошло? – хрипло поинтересовалась Гермиона.

– Я вызвал его на дуэль. Смертельную, – глухо ответил Гарри.

– Какой идиот…

Глава 3


Гермиону разбудили приглушенные звуки музыки. Они были настолько тихие, что при других обстоятельствах она бы от них никогда не проснулась, но этой ночью девушка спала очень чутко. В первое мгновение она не поняла, где находится, почему спит на неудобном диване и что это за огромная комната. В Норе таких не было. Пару секунд спустя она вспомнила, что находится не в Норе. Сердце сразу непроизвольно сжалось, когда она снова осознала, в какую паршивую ситуацию все они попали.

Не в силах лежать, она осторожно встала с дивана, стараясь не разбудить Гарри, который спал тут же, только головой в другую сторону. Поежившись от прохлады, которая царила в родовом особняке Принцев, Гермиона пошла на звук. Ей было страшно, она не хотела снова попасть в Лабиринт, но неуклюжая музыка манила ее. Профессор Снейп вчера объяснил им, что по дому опасно бродить тому, кто не принадлежит к роду. Он также привел их в эту гостиную на третьем этаже, сказал, что переночевать они могут здесь.

– Отсюда есть выход сразу на лестницу. Спуститесь по ней на первый этаж, там безопасно. Не рыскайте по дому. Тебя, Поттер, это тоже касается. Если ты мой наследник, то это еще не значит, что дом примет тебя как своего. Он слушается тебя, иначе вы никогда не выбрались бы из той комнаты, но не стоит лишний раз искушать судьбу. У нас завтра поединок. Будет обидно, если ты не сможешь прийти.

И он усмехнулся. Гарри весь кипел от злости, слушая эти слова, но по правилам не мог больше нападать на Снейпа до дуэли. Гермиона чувствовала себя абсолютно беспомощной. Эти два упрямца спровоцировали друг друга и оказались в смертельной ловушке. Она знала, что у Гарри нет ни малейшего шанса против Снейпа, но в то же время подозревала, что профессор не захочет убивать своего родного сына. Была еще одна причина, по которой Гермионе казалось, что Снейп вовсе не намерен вредить Гарри: Тот-кого-нельзя-называть до сих пор не знал, что они здесь, иначе они оба уже были бы мертвы. По какой-то причине Снейп не отдал их своему хозяину. Почему? Чего он ждал? Чего хотел? На чьей он стороне?

Музыка стала громче, когда Гермиона спустилась на первый этаж. Похоже, звуки доносились из большой гостиной. Звуки фортепьяно. «Лунная соната», если она не ошибалась, только игравший плохо справлялся, иногда ударяя не по той клавише, не соблюдая нужный темп, а иногда откровенно фальшивя. Как зачарованная, девушка шла на эти звуки, пока не оказалась на пороге комнаты.

Эта гостиная была значительно больше той, в которой спали они с Гарри. К сожалению, из-за темноты Гермиона не могла как следует рассмотреть убранство комнаты, но что-то ей подсказывало, что все здесь было одновременно помпезно и запущено, поскольку особняк, очевидно, давно не использовался по назначению.

Хотя вся комната тонула во мраке, пианино и игравший на нем мужчина были ярко освещены взошедшей луной. Гермиона застыла, завороженная картиной. Снейп сидел на невысоком стуле, чуть ссутулившись, опустив голову так, что волосы полностью скрывали его лицо. На нем не было ни привычной мантии, ни сюртука, только ослепительно белая рубашка и темные брюки. В лунном свете он был похож на призрака.

Она бы никогда не подумала, что он умеет играть. Хотя бы так… неуверенно. Но с другой стороны, длинные гибкие пальцы отличают не только хорошего зельевара, но и пианиста. И это было довольно мило. Немного странно, но мило. Почему-то давало ей шанс надеяться, что он все же не предатель.

– Не льстите мне, мисс Грейнджер, – неожиданно произнес Снейп, хотя он никак не мог видеть ее с того места, где сидел. – Мне очень далеко до хорошего пианиста. И это слово… как вы изволили подумать? «Мило»? Оно точно не может быть сказано в отношении меня.

– Я не знала, что вы можете читать мысли, даже не глядя человеку в глаза, – немного растерянно пробормотала девушка.

– Только когда их думают так громко, – саркастически ответил Снейп. Он повернулся к ней, музыка оборвалась. – Входите, раз пришли. – Когда она не двинулась с места, он усмехнулся. – Не бойтесь. Как вы можете одновременно считать меня милым и бояться меня? Идите сюда, сегодня я не в настроении делать себе еще одного наследника, и я пообещал отпустить вас живой, так что бояться вам решительно нечего.

Гермиона глубоко вздохнула и подошла к нему ближе. Взмахом палочки он подвинул к ней одно из кресел, в которое она неуверенно села. Гермиона чувствовала себя неловко наедине с этим мужчиной посреди ночи, в темноте. И что это он там говорил про наследника?

– Хотите вина? – он взял бокал, стоявший на крышке пианино, и сделал глоток.

– Нет, спасибо.

– Как хотите…

Он поставил бокал на место и снова заиграл. То же самое и сначала.

– Вам нравится Бетховен? – тихо спросила Гермиона.

– Не особо, но это единственное, что я могу играть по памяти… Могу, конечно, условно говоря. Все это мало похоже на оригинальное произведение. Пальцы не слушаются, – посетовал он. – Давно не играл.

– Где вы научились?

– Здесь. Родители моей матери отказались от нее, когда она связалась с магглом, но я был единственным наследником рода, пусть и полукровкой. Они забирали меня к себе каждый год на один месяц. Пытались воспитать достойного наследника, настоящего Принца… Потом я проводил здесь каждое лето после того, как мои родители умерли. Не могу сказать, что им удалось многому меня научить, но играть я умею. По нотам получилось бы лучше, но я не помню, где они лежат.

– Почему вы не отдали нас с Гарри своему Лорду? – неожиданно спросила Гермиона, непроизвольно затаив дыхание в ожидании ответа.

Ответа, которого не было достаточно долго. Снейп играл, казалось, он даже не слышал, что она что-то спросила. Но потом он неожиданно спросил сам:

– А вы как думаете почему? – он снова повернул к ней лицо, темные глаза изучающе уставились на нее.

– Потому что вы не предатель? – с надеждой спросила девушка.

– А вам очень хочется в это верить, да? – он усмехнулся. – Я поражен, мисс Грейнджер. Вы либо очень умны, либо непроходимо глупы. Но вы правы.

– Почему я должна вам верить? – неожиданно ощетинилась Гермиона. Очевидно, ей не понравилось предположение о ее возможной глупости. – Вы убили директора.

Музыка резко оборвалась, когда пальцы Снейпа непроизвольно сжались в кулаки. Его дыхание сбилось, став неожиданно тяжелым и прерывистым. Однако уже через минуту он взял себя в руки и продолжил играть.

– Идет война, – ледяным тоном сообщил Снейп. – Нам всем приходится принимать тяжелые решения и делать страшные поступки. Это как шахматы… Иногда фигуры приходится приносить в жертву, чтобы создать нужную ситуацию.

– Но мы ведь не фигуры на доске, – горько возразила Гермиона. – Мы люди, а не пешки.

– Скажите это Дамблдору, – глухо посоветовал зельевар.

Гермиона не ответила. Не нашла, что сказать. Что тут скажешь? Дамблдор мертв. Снейп здесь, пока жив, но уже накануне дуэли на смерть, в которой не должен победить, если он действительно на стороне Ордена.

– Вы должны отказаться от дуэли, – твердо сказала она.

– Я не могу. У меня не кристальная биография, да и на честь мне, по большому счету, наплевать, но для меня отказ – это позор, несмываемый. Остановить дуэль может только Поттер: он может взять свои слова обратно и принести мне извинения, – Снейп снова усмехнулся. – Что-то мне подсказывает, что он этого не сделает.

– Тогда один из вас должен утром умереть, – Гермиона с трудом проглотила вставший в горле ком. – Так ведь нельзя.

– За кого вы будете болеть, мисс Грейнджер? – с насмешкой спросил Снейп. – За не в меру наглого, но, по сути, невежественного молодого волшебника или за опытного темного мага, бывшего Пожирателем смерти?

Гермиона непроизвольно охнула и вскочила на ноги, зажав рот рукой. В его спокойном тоне она прочитала смертный приговор. Этого не могло быть! Он не может убить Гарри!

– Не надо, – почти простонала она. – Пожалуйста, не надо. Ему просто очень больно, подумайте сами. Ведь не каждый день узнаешь, что твой отец тебе совсем не отец, а твой настоящий отец – человек, который…

– Ай-яй-яй, мисс Грейнджер, – перебил ее Снейп, снова прерывая свою игру и поворачиваясь к ней на этот раз всем корпусом. Его глаза нехорошо блеснули в темноте. – Вы правда думаете, что я его просто возьму и убью? Кто я, по-вашему? Детоубийца? И после этого вы продолжаете думать, что влюблены в меня? Как это чувство сочетается с подобными подозрениями?

Гермиона отшатнулась, как будто он ударил ее. Она смотрела на него широко открытыми от ужаса глазами и пятилась назад, словно он угрожал ей чем-то.

– Никогда не смотрите в глаза мужчине, если вам есть, что от него скрывать, мисс Грейнджер, – насмешливо заявил Снейп. – Особенно если этот мужчина владеет легилименцией.

Она резко повернулась и убежала прочь. Снейп невесело расхохотался ей вслед. Его смех оборвался так же внезапно, как и начался. Он уронил голову на руки и тихо застонал.

– Ошибаетесь, мисс, – прошептал он. – Родного сына я убить не могу…

***

Гарри чувствовал себя разбитым и опустошенным. Он так и не смог толком заснуть, а стоило ему провалиться в сон, как его начинали мучить кошмары, и он сразу просыпался снова. Поэтому сейчас, когда он ожидал Снейпа во дворе особняка Принцев, его руки дрожали, а голова была словно набита ватой.

Солнце еще не встало, лишь небо чуть посветлело. Было холодно. Так холодно, как бывает осенью, а не в августе. Или это ему самому было холодно? Вполне могло быть, что внутри у него просто все замерзло от осознания страшной истины. Сын Снейпа. Что более ужасного могло с ним случиться?

Он чувствовал себя грязным. Оскверненным. Чувствовал себя предателем. Джеймс Поттер не был его отцом, он зря отдал свою жизнь за него. Его мать… Мерлин, что ей довелось пережить? Знала ли она, кто был настоящим отцом ее ребенка? Захотела бы она тогда умереть ради него, если бы знала?

Ему было больно. Так больно, как не было еще ни разу в жизни. Отец, мать, крестный – все те, кого он считал своей семьей, те, кто погибли ради него, не имели ни малейшего представления о том, кто он есть на самом деле. Все они погибли зря. Все они должны были бы жить. Это только он не должен был. Сын Снейпа. Сын предателя. Сын убийцы. Он не мог с этим жить. Никогда не сможет. Он даже не хотел пытаться.

Наверное, поэтому он и вызвал Снейпа на дуэль. Он знал, что у него нет шансов. Снейп был слишком силен, слишком опытен. И надеяться на то, что их неожиданно выяснившееся родство заставит его пощадить Гарри, было глупо. Он ведь принял вызов. Едва ли он намерен погибнуть сам. О нет, это точно не про Снейпа.

– Гарри, – это была Гермиона. Ее голос был слаб и полон волнения. Она тоже плохо спала этой ночью, он знал это.

– Что?

– Откажись, – умоляюще прошептала она. – Отмени вызов, возьми свои слова обратно, пожалуйста.

– Ни за что, – отрезал он.

– Гарри, тебе не победить. Он… он слишком силен для тебя. Ты уже дважды вступал с ним в схватку и ни разу не смог даже ранить его. Он убьет тебя.

Гарри повернулся к ней и посмотрел в глаза. Его подруга вздрогнула, увидев в них отчаянную решимость. Она чуть не застонала вслух. Гарри хотел, чтобы его убили.

– Я знаю, – тихо ответил он.

– Но как же твоя миссия?

На мгновение Гарри испытал приступ угрызения совести. Действительно, это было похоже на побег, на дезертирство. Он уклонялся от своей судьбы, от своих обязанностей. Однако это чувство быстро угасло. Он уже достаточно смирялся, слишком долго боролся. Не было уговора, что он должен вынести абсолютно все, особенно такое. Не было уговора, что он должен стать омерзительным самому себе и продолжать жить, продолжать воевать. Хватит. Если он остановится сейчас, то что он узнает завтра? Что Волдеморт – его дед?

– Полагаю, кому-то придется выполнить ее за меня, – глухо ответил он.

Гермиона хотела сказать что-то еще, но в этот момент во дворе появился Снейп. Он выглядел ничуть не лучше своего противника. Как всегда бледный, с длинными сальными патлами, облаченный в застегнутый на все пуговицы сюртук и черную мантию. Темные синяки под глазами делали его взгляд еще более пугающим.

– Ты готов, Поттер? – спросил он.

– Я всегда готов, – ответил Гарри.

Они встали друг против друга, изобразили традиционное приветствие. Гермиона всхлипнула и отошла в сторону, чтобы не мешать. На всякий случай она держала палочку в руке.

Несколько мгновений ничего не происходило. Противники стояли, не двигаясь, ожидая, когда начнет другой. Первым не выдержал Гарри.

– Экспелиармус! – выкрикнул он, взмахнув палочкой. Снейп ленивым движением отбил его атаку. – Ступефай! – Еще одно едва уловимое движение – и заклинание отскочило в сторону. Гарри пробовал снова и снова, пару раз даже попытался колдовать невербально, но использовать одновременно с этим окклюменцию ему не удавалось. Снейп снова и снова отбивал его атаки, но не нападал сам. – Дерись! – закричал взбешенный Гарри. – Не стой столбом, дерись со мной, трус!

Заклинание ударило по нему хлесткой, горячей волной, заставив потерять равновесие и упасть навзничь. Он тут же поднялся на ноги и снова атаковал. Снейп блокировал эту атаку, но ничем не ответил.

– Во что ты играешь? – выкрикнул Гарри. – Почему ты не убьешь меня?

Снейп пронзил его взглядом, но ничего не ответил. Не успел. Послышались хлопки аппарации: вокруг начали появляться люди. В плащах и масках Пожирателей. Гарри тут же перевел палочку в их сторону, Снейп напрягся, Гермиона ойкнула. Очень скоро стало понятно, что сопротивление бесполезно: они не смогут противостоять десятерым Пожирателям.

– Так-так-так, надо же, – протянул ленивый голос. Люциусу Малфою не имело смысла носить маску: голос и длинные светлые пряди, ниспадающие с плеч, выдавали его. – Какие интересные у тебя развлечения, Северус. Мы тут все с ног сбились, ищем Поттера, Лорд гневается, а вы тут разминаетесь. Опять тренируешь мальчишку? В этот раз ты перед кем притворяешься? – он усмехнулся. – Дамблдора-то больше нет.

– Это не разминка и не обучение, – процедил Снейп, поворачиваясь к Люциусу лицом и одновременно делая несколько шагов назад.

Гермиона поторопилась занять свое место рядом с Гарри. Похоже, дуэль отменялась. Сейчас их обоих здесь просто убьют. «Или даже всех троих», – мысленно поправила она себя, когда поняла, что делал Снейп. Он отошел к ним, закрывая собой от Пожирателей. Его палочка целилась в сторону бывших соратников.

– Что ты делаешь, Северус? – насмешливо поинтересовался Малфой. – Почему бы тебе просто не сдаться? Конечно, в этот раз твоя измена очевидна и тебе уже не удастся отвертеться, но если ты пойдешь со мной добровольно, я обещаю тебе, что дам тебе возможность отравиться до того, как Лорд займется тобой.

Вместо ответа Снейп молча взмахнул палочкой, посылая в противников струи пламени, после чего мгновенно выставил щит, который прикрыл всех троих от заклинаний, которыми их атаковали в ответ.

Малфой выругался, Гарри и Гермиона тоже выпустили несколько проклятий, при этом Гермиона умудрялась колдовать молча, а Гарри выставлял такие мощные щиты, что проклятия Пожирателей возвращались к ним.

Но противников было слишком много. И хотя половина из них была и на треть не так хороша, как Снейп или Малфой, их все равно было слишком много. Снейп, Гарри и Гермиона скоро оказались отделены друг от друга. Большая часть Пожирателей сначала накинулась именно на Гарри, но, убив троих нападавших, Снейп смог тем самым отвлечь внимание на себя. Он успел рассечь еще одного при помощи Сектумсемпра, прежде чем его палочку выбили из рук. Гермиона успела прикрыть его своим щитом, а потом атаковала тех двоих Пожирателей, что бились с ним. У Снейпа появилось время, чтобы найти свою палочку, но его отвлек звук удара о землю.

Северус обернулся и увидел Гарри лежащим на спине, безоружным, он выглядел слабым и дезориентированным, а четверо Пожирателей во главе с Малфоем как раз направили на него палочки, довольно ухмыляясь.

– Интересно, сколько Круциатусов одновременно может выдержать Избранный? – смеясь, поинтересовался Малфой.

У Снейпа не было времени подумать, действовать его заставил какой-то инстинкт. Не было времени подбирать палочку и атаковать противников, не было времени ни на что. Он успел только прыгнуть вперед, накрыть тело Гарри своим. В следующее мгновение он ощутил разрывающую на части боль, которую его сознание было не готово терпеть.

Гарри не сразу понял, что произошло. После того, как в него попало проклятие, у него двоилось в глазах, голова кружилась, и он никак не мог понять, где верх, где низ. Он слышал злорадный смех своих противников, но тот доносился как бы издалека. Он даже сумел понять, что сейчас будет очень больно, и приготовился к этому, но не мог сообразить, что можно было бы сделать, чтобы этого избежать. Палочки у него не было.

И вот в тот момент, когда его тело должна была бы пронзить невыносимая боль, он почувствовал чей-то вес, придавивший его к земле. Он попытался сфокусировать взгляд и увидел прямо перед собой лицо Снейпа, исказившееся от боли. Гарри видел, как пальцы зельевара судорожно сжались, загребая землю, а потом тот потерял сознание.

– Даже так, – пробормотал Люциус. – Лорд будет озадачен, я полагаю. И поверь мне, друг мой, отравиться тебе не дадут…

Он мог бы сказать что-то еще, но снова послышались хлопки аппарации. На этот раз во дворе появились не Пожиратели.

– Ступефай!

Оба Пожирателя, теснивших Гермиону, упали, оглушенные проклятием. Малфой и те трое, что были с ним, тревожно оглянулись и увидели около десяти человек во главе с Кингсли. Некоторые из них были одеты как авроры.

– Нет, такой расклад мне не нравится, – заявил Малфой и дизаппарировал. Его оставшиеся в живых и в сознании соратники последовали его примеру.

– Гарри!

Гермиона подбежала к своему другу, который пытался вылезти из-под бесчувственного тела Снейпа. Подбежавшие Кингсли и Люпин помогли ему.

– Это Снейп? – удивленно произнес аврор, когда перевернул тело. – Он мертв?

– Не знаю, – пробормотал Гарри, глядя на зельевара со странным выражением на лице.

– Гарри, что здесь произошло? – встревоженно спросил Люпин.

– Он жив пока, но не думаю, что протянет долго, – констатировал Кингсли, осмотрев Снейпа. – Можно оставить его здесь, до суда все равно вряд ли доживет.

– Нет! – неожиданно резко запротестовал Гарри. – Мы должны забрать его… Должны вылечить.

– Зачем? – настороженно спросил Люпин, хотя уже накладывал на Снейпа заклинание, чтобы тот оставался стабилен, пока его не доставят к колдомедикам. – Надеюсь, ты не жаждешь лично разделаться с ним, Гарри?

– Нет, – ответил Поттер, глядя на ненавистное лицо с болью и смятением. – Нет, – повторил он, с трудом поднимаясь на ноги. – Он… он спас меня. Спас мне жизнь. Я хочу… вернуть долг.
<<

Глава 4


– Ремус, все, что ты говоришь сейчас, звучит несколько неожиданно, – неуверенно произнесла МакГонагалл, обводя взглядом присутствующих на собрании членов Ордена. Все они собрались в ее кабинете в Хогвартсе. Хмури демонстрировал то же сомнение, что и она. Кингсли и оба старших Уизли выглядели более убежденными, а лица остальных демонстрировали разные степени сомнения. Только сам Снейп выглядел безучастно, как будто не его судьбу решали здесь и сейчас.

– Я знаю, Минерва, – мягко заметил Люпин. – Я молчал все это время, потому что такова была воля Дамблдора. Я узнал об этом плане случайно, тот разговор не предназначался для моих ушей. Дамблдор так боялся, что я расскажу о нем кому-нибудь, что отослал меня как можно дальше, жить среди оборотней, работать с ними. Поэтому я промолчал, когда узнал о его смерти. Я уже ничем не мог бы помочь Альбусу, а компрометировать положение Северуса при Волдеморте я не хотел. Везде есть шпионы.

– Почему же ты стал так разговорчив сейчас, а? – требовательно спросил Шизоглаз.

– Потому что я и так уже скомпрометирован, – заметил Снейп. Голос его звучал слабо. Он еще не вполне оправился после схватки с Пожирателями.

– Вот именно, – горячо подтвердил Ремус. – Вступившись за Гарри, Северус весьма красноречиво показал всем, на чьей он стороне.

– Северус, это правда? – МакГонагалл пронзила бывшего ученика и бывшего коллегу взглядом. Ей было трудно поверить в происходящее, но в то же время очень хотелось.

– Что Дамблдор пострадал, когда уничтожал хоркрукс? – Снейп невесело усмехнулся. – Ты и сама это знаешь, Минерва. Что он умирал? Конечно, такие травмы не проходят. Что я дал Нерушимую клятву Нарциссе? Да, у меня даже есть свидетель, но едва ли она захочет разговаривать с кем-либо из нас. Что приказ убить его и тем самым одновременно защитить Драко и укрепить свое положение при Лорде дал мне сам Дамблдор? О да… Но доказать я это могу только своими воспоминаниями, а кто поверит человеку, который так хорошо владеет окклюменцией, как я?

– Как Гарри оказался у тебя? – спросил Кингсли, показывая, что верит словам Люпина и Снейпа.

– Шестнадцать лет назад я послал Лили порт-ключ, – бесцветным голосом сообщил Снейп. Он стоял в стороне, подпирая спиной стену, сложив руки на груди, наклонив голову. Волосы его свисали так, что скрывали большую часть лица. – Умолял воспользоваться им и спасти свою жизнь, но она… Она не поверила мне, а может, просто не успела, теперь никто не скажет наверняка. Порт-ключ так и остался в их доме. Поттер нашел его и, по своему обыкновению, схватил, не подумав. Грейнджер, как я понимаю, пыталась его остановить, но не успела.

– Почему Малфой и прочие Пожиратели напали на вас? – этот вопрос задал уже Люпин.

– Вероятнее всего потому, что я проигнорировал вызов накануне, – Снейп тяжело вздохнул.

– Вы можете их игнорировать? – удивилась Тонкс. Или Нимфадора Люпин, так теперь звучало ее официальное имя, но все продолжали называть ее Тонкс.

– У меня есть свои хитрости, – он криво усмехнулся и продемонстрировал забинтованное левое предплечье. – Правда, чувствительность всей руки очень страдает, но зато вместо жжения я испытываю лишь легкий зуд и дискомфорт, – он опустил рукав мантии и рассеянно потер Метку через ткань.

– Почему ты не ответил на вызов? – спросила МакГонагалл, решая все же поверить Снейпу, раз уж Люпин свидетельствовал в его пользу.

– Чуть раньше я узнал то, что не позволило мне вернуться к Лорду, – едва слышно ответил Северус. – Это… произвело на меня слишком сильное впечатление, я не мог взять себя в руки.

– Это то, о чем сказал Гарри? – голос Люпина звучал взволнованно.

– Да, – последовал короткий ответ, после которого комната погрузилась в тишину.

– Так как такое могло произойти? – настороженно спросила Молли. – Ты и Лили никогда не были… м-м-м… вместе. Как Гарри мог оказаться твоим сыном? Почему никто не знал об этом?

Все присутствующие снова смотрели на Снейпа с подозрением. Во взгляде Хмури присутствовало еще и презрение, а вот взгляд Минервы выражал скорее страх. Видно, не хотелось ей услышать сейчас что-то такое, что навсегда изменит ее мнение о Северусе.

– Послушайте, – Снейп твердо встретил взгляд каждого, – уж вы-то все должны знать, что ничего такого с Лили не случалось. Я никогда бы с ней ничего не сделал против ее воли. Она была моим другом.

– От друзей детей не заводят, – заметил Артур Уизли.

– Уж ты-то об этом все знаешь, – огрызнулся Снейп.

– А ты вообще уверен, что он твой сын? – спросил Люпин.

– Фамильное древо не может ошибаться, – отрезал Северус. Он смущенно опустил взгляд в пол и тихо добавил: – И раз уж об этом зашла речь… Да, Лили была со мной… Однажды. По времени подходит, – он слегка покраснел. – Не было никакого насилия. Она сама пришла ко мне. Уж не знаю, что у нее там в тот день произошло с Поттером… Но она пришла ко мне, осталась до утра, а потом исчезла из моей жизни. Почему отцом стал я, а не Поттер, у которого было значительно больше шансов? Ирония судьбы, наверное. Почему Гарри похож на него, а не на меня? Об этом могла бы, вероятно, рассказать Лили, но спросить ее мы уже не сможем.

– Вообще-то, – неожиданно подал голос Ремус, – у меня есть некоторые соображения по поводу обоих вопросов, но я думаю, лучше нам обсудить это наедине, – он посмотрел на Снейпа. – Это касается только тебя и Лили, Орден здесь ни при чем.

Северус согласно кивнул, а в его глазах на мгновение промелькнула благодарность и даже нечто похожее на уважение. Он не ожидал от Мародера подобной тактичности, но с другой стороны… Люпин всегда отличался от остальных Мародеров.

– Что ж, – подытожила МакГонагалл. – Тогда давайте думать, как нам теперь быть. Северус не предатель, сойдемся на этом. Гарри его сын, примем это как данность. Что ты собираешься делать дальше? – спросила она, глядя на Снейпа.

Тот помолчал несколько секунд, обдумывая что-то, а потом коротко ответил:

– Бежать.

– Бежать? – презрительно повторил Хмури.

– Бежать? – недоуменно переспросил Люпин.

– Бежать… – эхом повторили супруги Уизли.

– Почему бы всем не повторить это слово? – Снейп раздраженно обвел взглядом присутствующих. – Да, а что мне остается? Я не могу вернуться к шпионажу. Я не могу вернуться в Хогвартс, я сейчас вроде как вне закона. И я не могу засесть, подобно Блэку, на площади Гриммо. Помнится мне, его это до добра не довело. Поэтому я собираюсь тихо исчезнуть с этой войны, которая уже и так стоила мне слишком дорого, и заняться тем единственным, что имеет смысл: защитой своего сына.

– Гарри? – зачем-то уточнил Ремус.

– Да, – резко ответил Снейп. – Если кто не знает, других сыновей у меня нет… – он осекся и задумался, а потом добавил: – Насколько мне известно на текущий момент.

– Вы собираетесь забрать Гарри с собой? – спросила Тонкс, недоверчиво глядя на Снейпа.

– Нет, – с издевкой ответил он, – я собираюсь забиться в подполье и молиться о его безопасности всем известным мне богам. Думаю, это должно сработать, – увидев смятение в ее глазах, он все же уточнил тоном, каким разговаривают с малыми детьми: – Да, я, конечно, заберу Гарри с собой, глупая девчонка, – потом он перевел взгляд на Люпина. – Ты не мог жениться на ком-то более подходящем тебе по возрасту и интеллекту?

– Ты только что вслух признал наличие у меня интеллекта? – откликнулся Ремус, с трудом сдерживая усмешку.

Снейп досадливо поморщился, признавая свою оплошность. Он оттолкнулся от стены и прошелся по комнате, а потом негромко заговорил:

– Я знаю, что вы все можете мне возразить. Вам нужен Гарри. Он всем нужен для победы. Он Избранный. Он один может победить Лорда, – Северус остановился и обвел присутствующих тяжелым взглядом. – Чушь. Я всегда считал это пророчество бредом, но теперь это бред в квадрате. Гарри не Избранный. Он не подходит. Вы помните это место: «Рожденный теми, кто трижды бросал ему вызов»? Гарри подходил до тех пор, пока считался сыном Поттера. Но теперь мы знаем, что он мой сын… А я никогда не бросал вызов Темному Лорду. Не до тех пор, пока… В общем, Гарри тогда уже родился.

Повисла гробовая тишина. Все пытались осознать то, что сказал Снейп. Он был прав. По всему выходило, что Гарри не может быть Избранным.

– Но это значит, что Невилл… – начал Артур, но Снейп перебил его:

– Лонгботтом тоже не подходит. Лорд не отметил его, как равного себе.

– Но как же? – растерянно пролепетал Люпин. – Кто же?

Снейп покачал головой и невесело рассмеялся.

– А вот так, господа, – насмешливо произнес он, – придется вам смириться с этим фактом: вы остались без Избранного. Придется справляться самим.

На этот раз тишина затянулась надолго. Все казались раздавленными этой новостью. Никто не смел поднять глаз и посмотреть на другого. Долгое время пророчество вселяло в них надежду, а теперь они оказались лишены ее. Первым заговорил Снейп, видя, что все слишком растеряны:

– Послушайте, мы не должны опускать руки. Да, план А не сработал, но неужели у нас нет плана Б? Неужели все это время мы надеялись только на Гарри? Нет, мы работали, мы делали каждый свое дело, и мы не должны останавливаться. Да, в плане Дамблдора мальчик, который еще даже не окончил школу, играл огромную роль. Да, директор всех нас приучил верить, что Гарри – наша единственная надежда. Но это не так. Мы все многого стоим. Мы можем продолжать делать то, что делали. Я посвящу вас в план, которым Дамблдор поделился со мной и с самим Гарри, возложив на него ответственность за его выполнение. Теперь этим должен будет заняться Орден. И когда вы сделаете это, Лорда сможет победить любой. Мы все еще можем победить.

– Тебе легко говорить, ты собрался бежать! – укорил его Кингсли.

– Я собираюсь делать то, что должен: защищать Гарри. Это мой долг как отца, пусть даже я узнал о нашем родстве четверо суток назад. И это единственное, что я могу сделать. Я спрячу его. Пока Лорд будет занят поисками, вы сможете делать то, что, по мнению Дамблдора, должен был сделать Гарри. Наше преимущество сейчас в том, что мы знаем о том, что пророчество не сбылось и не сбудется, а вот Лорд не знает этого. Он продолжит охоту за Гарри.

– Значит, Гарри по-прежнему в опасности? – с болью заметил Люпин.

– Конечно, и мы не должны допустить огласки, – твердо заявил Снейп.

– А ты сможешь его защитить? – недоверчиво спросила Молли. – Тот-кого-нельзя-называть не найдет тебя через твою метку или еще как?

– Я знаю место, где никому не придет в голову меня искать. Мы с Гарри отправимся туда маггловским способом, поэтому нас нельзя будет отследить. А если все же нас найдут, – Снейп вздохнул, – я смогу его защитить. И я сделаю это. Чего бы это мне не стоило.

Никто не осмелился оспорить или подвергнуть сомнению это заявление, памятуя о том, что всего несколько дней назад Снейп чуть не погиб, защищая своего новоявленного сына. Однако сомнения оставались. И одно из них высказала Тонкс:

– Думаете, сам Гарри согласится на это? – неуверенно произнесла она.

– Думаете, я буду его спрашивать? – саркастически заметил Снейп.

После этого возразить было уже нечего.

***

Когда такси остановилось у маленького обветшалого коттеджа, Гарри быстро выскочил из машины, всем своим видом демонстрируя раздражение и неприязнь. Пока Снейп доставал чемоданы и расплачивался с водителем, мальчик хмуро разглядывал ряд почти одинаковых маленьких домиков, тянувшихся вдоль узкой улицы. Все они были двухэтажными, серенькими и неприглядными. Улица тоже выглядела весьма уныло. Гарри повернулся в сторону набережной, откуда веял прохладный ветер, пропитанный запахом соли и йода. Да, пожалуй, здесь их точно никто не найдет, даже Волдеморт. Настоящая дыра, край света…

– Идем в дом, – скомандовал Снейп, подхватив свой чемодан и оставив вещи Гарри стоять у края дороги.

Мальчик посмотрел на зельевара с ненавистью, но все же послушно взял вещи и поплелся к дому. В конце концов, отступать было некуда. Снейп был категоричен в своем желании забрать его из Хогвартса и не позволить ему выполнить желание Дамблдора. Гарри сопротивлялся, как мог, но Снейп умудрился привлечь на свою сторону всех, даже Рона с Гермионой. Он посвятил Орден в тайну Волдеморта, о которой раньше знал только Гарри. Он убедил их, что подобное задание нельзя доверять юнцам, которые еще даже школу не окончили. В чем-то бывший профессор был прав, Гарри даже признавал это про себя, но в то же время мальчик был уверен в том, что только ему уготовано судьбой справиться с миссией, потому что он был Избранным.

И тогда Снейп объяснил ему, что он не Избранный. Сначала Гарри не понимал, что ему говорят, а потом испытал странное чувство опустошения. Он так привык к собственному бремени, что когда его неожиданно избавили от него, он растерялся. Еще недавно у него была цель, был смысл жизни. Пусть все это тяготило его, но он успел смириться. А теперь оказалось, что никакой он не Избранный, а просто Гарри…

На смену опустошению пришло облегчение, которое было столь велико, что на некоторое время он расслабился, позволил другим решать за себя. Так он и оказался в этом забытом Богом рыбацком городишке на побережье, где ему и Снейпу предстояло провести некоторое время. Как минимум до сентября, если осенью Хогвартс все-таки откроется. По крайней мере, Гарри очень надеялся, что после открытия школы ему больше не придется жить с этим человеком. Будь он хоть трижды его отцом.

Гарри чуть не уткнулся Снейпу в спину, задумавшись о своей будущей судьбе. Тот как раз остановился у двери дома и искал в карманах длинного черного плаща ключ. Гарри отступил, зябко поежившись при порыве ветра. Несколько дней назад погода испортилась, солнце скрылось, небо затянуло тяжелыми тучами, что больше походило на поздний сентябрь, а не на начало августа.

– Добрый день, молодые люди, – донесся сзади бодрый голос.

Гарри обернулся и увидел полноватого лысеющего мужчину лет шестидесяти, который курил трубку, глядя на них с доброжелательной улыбкой. Снейп, справившийся к тому времени с замком, тоже медленно обернулся и сделал шаг вперед, чуть загораживая Гарри собой.

– Фрэнк, – мужчина протянул руку, и Снейп молча пожал ее, всем своим видом демонстрируя, что сейчас он не расположен общаться. – Вы, значит, наши новые соседи, – судя по всему, Фрэнк абсолютно не был обескуражен такой холодностью. – Очень рад, этот дом давно пустовал. А вы родственники хозяев? – почему-то спросил он.

– Нет, с чего вы взяли? – равнодушно ответил зельевар, со скучающим видом глядя по сторонам.

– Да больно похожи вы на Тобиаса-то. Я даж сначала решил, что вы его сын… Был у него мальчонка. Странный такой. Он сейчас вашего возраста должен быть

– Сожалею, но не знаю никакого Тобиаса и уж тем более его сына.

– Да Тобиас помер давно, – охотно поделился сосед. – А жена его с сыном тогда и съехали отсюда.

Теперь Гарри слушал старика с интересом. Тобиас Снейп был отцом зельевара, это Гарри знал. Значит, Снейп привез его в свой бывший дом. Интересно.

– А это, стало быть, сынок ваш, – Фрэнк пыхнул трубкой и протянул Гарри руку. – Будем знакомы.

– Как вы догадались, что я его сын? – не подумав, брякнул Гарри, пожимая руку. Ему было неприятно думать, что он может быть похож на сына Снейпа.

– А кто ж ты еще можешь быть? – Фрэнк рассмеялся. – Отец-то у тебя не очень разговорчивый, – понизив голос и подмигнув, добавил он. – Как хоть звать-то?

Гарри видел краем глаза, что Снейп уже набрал в легкие воздух, чтобы отвадить надоедливого соседа, но успел опередить его. В голову ему неожиданно пришел замечательный план мелкой мести.

– Джеймс, – быстро сказал он. – Моего отца зовут Джеймс, – Снейп поперхнулся набранным воздухом и закашлялся. – А я Рональд, – с невинной улыбкой продолжил Гарри. – Наша фамилия Лонгботтом.

Гарри бросил быстрый взгляд на Снейпа, который весь аж покраснел от раздражения и гнева, чем доставил своему сыну массу удовольствия.

– Нам надо идти, Рональд, – процедил Снейп сквозь зубы и подтолкнул Гарри к дому.

– Да, конечно, вам ведь еще обживаться, – Фрэнк изобразил на лице раскаяние. – Заболтал я вас. Желаю удачи. Как обоснуетесь, приходите в клуб, это на центральной улице, рядом с магазином. Там по вечерам славная компания собирается.

– Непременно, – отрывисто бросил Снейп, уже закрывая за собой входную дверь.

Они оказались в крошечной прихожей, которая практически сразу переходила в гостиную. Осмотревшись, Гарри обнаружил лестницу, ведущую на второй этаж, а также дверной проем, за которым была видна кухня. В гостиной был небольшой камин, какая-то мебель, зачехленная посеревшей от времени тканью, и пара картин, висевших на противоположных стенах.

– На втором этаже две спальни и ванная, – сообщил ему Снейп. Голос его выдавал тщательно скрываемое раздражение. – Ты займешь комнату слева от лестницы. Места здесь мало, но зато никаких магических ловушек. Правила просты: магию не использовать, из дома без моего разрешения не выходить.

– Перестань командовать, – огрызнулся Гарри, раздраженный начальственным тоном. Кем себя возомнил этот человек?

– Твоим отцом, – отрезал Снейп, прочитав последний вопрос в возмущенном взгляде мальчика. – Не забывай об этом.

– Забудешь тут, как же, – проворчал Гарри, хватая чемодан и бросаясь к лестнице.

– Гарри! – властный оклик заставил мальчика остановиться. Он повернулся и посмотрел на Снейпа. – У нас ничего не получится, если мы будем намеренно выводить друг друга из себя и постоянно ссориться.

– Что у нас должно получиться? – презрительно бросил Гарри. – Уж не проснулись ли в тебе отцовские чувства? Настоятельно рекомендую усыпить их. Мне не нужен такой отец.

Гарри видел, как Снейп стиснул кулаки и на мгновение прикрыл глаза, борясь с раздражением, но ему удалось взять себя в руки и ровно ответить:

– Я не собираюсь играть в отцы и дети. Мне не нужна ни семья, ни сыновья почтительность. Все, чего я хочу, – это спасти твою никчемную жизнь.

– Зачем? – с вызовом поинтересовался Гарри.

– Затем, что ты мой сын, – спокойно ответил Снейп. – Ты мой наследник. Мой единственный наследник. Если бы ты чуть больше интересовался культурой волшебного мира, то знал бы, как наследник важен для любого из нас, а уж для последнего представителя рода тем более. Я сделаю все, чтобы ты пережил эту войну, потому что это мой долг как отца.

– Не стоит напрягаться, – отрезал Гарри. – Я могу за себя постоять.

– Ты просто напыщенный идиот! – сорвался Снейп.

– А ты насильник, убийца и ублюдок, – не остался в долгу Гарри.

– Возможно, – неожиданно спокойно ответил зельевар, – но я, по крайней мере, стараюсь принять то, что мы узнали, и жить в соответствии с этой информацией. А ты даже не пытаешься мне помочь.

– Не жди от меня помощи и в дальнейшем! – крикнул Гарри и побежал вверх по лестнице.

Снейп только тяжело вздохнул и тихо прошептал:

– Лили, за что мне все это?..

Глава 5


Гарри не выходил из комнаты до самого вечера. За это время Снейп успел расчехлить мебель, немного прибрать в гостиной, разложить привезенные вещи по местам, привести в нормальный вид кухню, застелить свою постель чистым бельем. С непривычки невозможность пользоваться магией его раздражала, да и левая рука немела все больше, но это были необходимые жертвы. Пусть уж лучше рука немеет, чем горит огнем. И затеряться среди магглов значительно проще, когда не используешь магию. К тому же необходимость делать все руками, преодолевая дискомфорт, очень помогала отвлечься от ненужных мыслей.

Уже несколько дней Снейп заставлял себя не думать о том, что узнал. Он сразу наметил себе новый план действий, который исключал все прежние заветы Дамблдора, твердо решил защитить Гарри, но пока не позволял себе признаться, что заставляло его делать это. Северус и раньше защищал мальчишку, как мог, но тогда он делал это ради Лили и потому, что Дамблдор так велел. В то же время он умудрялся люто ненавидеть ребенка, который, если задуматься, ничего плохого ему не сделал. Северус убеждал себя, что мальчишка невежествен и нагл, что он заносчив и самовлюблен, но правда была в том, что все эти грехи были лишь поводом, а не причиной. Единственная причина ненавидеть Гарри была в том, что он был сыном Джеймса. И если уж быть до конца откровенным с самим собой, то главный недостаток Гарри был в том, что он не был его сыном. Он был постоянным напоминанием: Лили предпочла другого.

Впервые Снейп позволил себе осознать это, когда лежал в лазарете в Хогвартсе. Большую часть времени он был там один. Мадам Помфри ухаживала за ним, но делала это словно через силу. Люпин заходил один раз, чтобы узнать, когда Снейп сможет встать, чтобы присутствовать на собрании. Больше не навещал никто. Северус был слишком слаб, чтобы занять себя чем-то, поэтому ему оставалось только лежать, глядя в потолок, и думать. Тогда-то он и пришел к выводу, что ненавидеть Гарри Поттера ему больше не за что: тот избавился от своего самого главного недостатка, оказавшись его сыном. Только, к сожалению, он тоже ни разу его не навестил. Не то чтобы Снейп желал его видеть, но все-таки он чуть не погиб из-за мальчишки – тот мог бы проявить хоть каплю благодарности.

«А он и проявил, – одернул Снейп сам себя, вспоминая об этом сейчас. – Он сказал остальным, что тебя надо забрать и вылечить. Разве это не благодарность?»

Да, это тоже была благодарность. Или просто сострадание. Мальчик хоть и уверял всех, и себя в том числе, что жаждет убить Снейпа, пока не смог достаточно ожесточить свою душу. Он мог бы убить в пылу битвы, но не мог бросить кого-то умирать. Даже его, Снейпа.

Северус остановился у подножия лестницы и посмотрел наверх. Гарри так и не появился, хотя за окном уже стемнело. Снейп предполагал, что голод рано или поздно вынудит мальчишку спуститься, но тот проявил потрясающее упрямство, не соблазнившись даже запахом приготовленного ужина. И это несмотря на то, что обед они благополучно пропустили.

Уморить ребенка голодом в первый же день представлялось Снейпу не слишком успешным началом новых отношений, поэтому он взял приготовленный для Гарри комплект постельного белья, поднялся наверх и, даже не постучав, тихонько открыл дверь в комнату, которая когда-то была его.

***

День Гарри прошел менее продуктивно. Закинув чемодан в угол, он, сдерживая злые слезы, плюхнулся на голый матрас на кровати и уставился в серый потолок. Он был зол на Снейпа, который так активно пытался играть в отца, на МакГонагалл, которая настояла, чтобы Гарри поехал с ним, на Ремуса, который тоже всецело был на стороне зельевара, на своих друзей, которые не убедили его снова сбежать, на Дамблдора, который приучил его думать, что он Избранный. Больше всех Гарри злился на себя за то, что никак не мог взять свою жизнь под контроль. На него со всех сторон валились неприятности, а он ничего не мог им противопоставить.

Гарри слышал, как Снейп ходит внизу, что-то делает, и пытался понять, как могла произойти столь резкая перемена. Не считая согласия на смертельную дуэль, все эти дни Снейп демонстрировал твердое намерение стать для Гарри то ли опекуном, то ли просто защитником. Он спас его от Пожирателей, привез его в дом своего детства, требовал послушания и намеревался прятать от Темного Лорда всю войну. При этом он не давал ни единого повода ненавидеть себя, не издевался, не язвил и не злоупотреблял своей новой властью. Это настолько не вязалось с тем образом, который сложился в голове у Гарри, что мальчик был растерян и сбит с толку. Он все еще убеждал себя, что Снейп мог оказаться его отцом только в том случае, если когда-то изнасиловал его мать, но почему тогда остальные члены Ордена настояли, чтобы Гарри бежал с ним? Разве могли бы они простить Снейпу подобное преступление?

А если это не было изнасилованием, то что тогда? Неужели у его матери могла быть тайная связь с этим… Гарри не мог подобрать слово. Снейп был отвратителен, и Гарри было трудно представить, что жена Джеймса Поттера могла хотя бы раз предпочесть своему мужу это недоразумение в человеческом обличии. Что-то здесь было не так, но как ему теперь узнать правду?

«Можно спросить у самого Снейпа, – предложил внутренний голос. – Уж он-то должен знать, как и что у него было с Лили Поттер».

Однако спрашивать зельевара о чем-либо не хотелось. Его вообще не хотелось ни видеть, ни слышать. Лучше бы его даже не знать.

Проведя в таких невеселых раздумьях пару часов, Гарри встал, поскольку лежать было уже невмоготу, и начал ходить по комнате, желая занять себя хоть чем-нибудь. Стало теплее, из чего Гарри сделал вывод, что Снейп развел огонь в камине. В какой-то момент мальчик подумал, а не спуститься ли ему вниз, не предложить ли свою помощь, но очень быстро отказался от этой затеи. Наводить порядок в доме вдвоем было как-то уж слишком по-семейному, а становиться со Снейпом одной семьей Гарри совершенно не желал.

От нечего делать Гарри занялся исследованием комнаты, хотя она была довольно маленькой и скучной. Узкая кровать, встроенный в стену шкаф, старый комод в одном углу, письменный стол в другом.

Гарри подошел к окну и выглянул на улицу. Отсюда моря не было видно: окно выходило на задний двор, в котором, однако, не было ничего примечательного.

– Лучше бы я искал хоркруксы, – тихо пробормотал Гарри и тяжело вздохнул. Он сел на подоконник и уставился в пол невидящим взглядом. Представив, что вот так и будут проходить все его дни еще как минимум месяц, он поежился. Может, сбежать? Вернуться в Хогвартс и черт с ним, со Снейпом. Пусть один прячется.

Принять такое решение мешало только одно. За последние шесть лет Гарри успел порядком устать от опасности и смертей. Он хотел нормальной жизни, хотел сбежать от войны. И если быть до конца честным с самим собой, то и семью он тоже хотел.

– Но не такую! – одернул он сам себя.

Следующие полчаса прошли в философском созерцании пола и мыслях о том, какую семью Гарри предпочел бы и чем именно его не устраивает бывший профессор Снейп в качестве отца. Ни до чего принципиально нового он так и не додумался, зато обнаружил, что край одной из досок чуть приподнят. Вспомнив свой тайник в доме Дурслей, Гарри спрыгнул с подоконника и подошел к доске. Надавив на противоположный край, он, как и ожидал, обнаружил под половицей пустое пространство, из которого извлек небольшого потрепанного медвежонка, пластмассовую машинку с оторванным колесом и треснувшую лопатку, какой малыши ковыряются в песочнице. Разложив находки перед собой, Гарри задумчиво посмотрел на них.

Было странно понимать, что это когда-то принадлежало Снейпу. Гарри трудно было представить зельевара обычным ребенком, который ковыряется в песке, или катает по подоконнику машинку, или засыпает в обнимку с медведем. И зачем он прятал все это здесь? Гарри самому, конечно, приходилось прятать еду, которую присылали ему друзья, но Снейп-то жил со своими родителями, а не с дядей и тетей, которые его на дух не переносили.

– Я смотрю, ты нашел мистера Брауни, – донесся от двери тихий голос.

Погруженный в свои мысли, Гарри даже не услышал, как открылась дверь. Мальчик заставил себя не оборачиваться и вообще сделать вид, что он никого не слышит.

Не дожидаясь его реакции, Снейп вошел в комнату, положил белье на кровать и приблизился к Гарри. Опустившись на корточки рядом с сыном, он взял с пола медведя и повертел его в руках.

– Я и забыл про этот тайник…

– Зачем ты прятал здесь что-то? – не удержался от вопроса Гарри.

– Понимаю, со стороны это кажется диким, – признал Снейп. – Кому может прийти в голову прятать такой хлам, да еще в родном доме. Но у моего отца был весьма скверный характер и большие проблемы с алкоголем. Когда он напивался, то начинал крушить все, что попадалось под руку. И мои игрушки в том числе. Это то немногое, что я смог уберечь.

Перед внутренним взором Гарри тут же возникли подсмотренные когда-то воспоминания. Действительно, отец Снейпа не был похож на приятного человека. Пожалуй, его поведение чем-то напоминало истерики дяди Вернона. Словно подтверждая эту ассоциацию, Снейп тихо добавил:

– Он считал меня ненормальным. Ненавидел то, что я пошел в свою мать, что я родился волшебником. Он ненавидел все, что касалось магии.

– Зачем же он женился на волшебнице?

– Он не знал, кем она была, – коротко ответил Снейп. Было видно, что он хотел сказать что-то еще, но передумал. Повисла тишина, которую нарушил Гарри:

– Что у тебя было с моей матерью? – не выдержав, все-таки спросил он. – Я не верю, что она могла любить тебя.

– Я так понимаю, версию с изнасилованием ты тоже готов признать несостоятельной? – усмехнувшись, уточнил Снейп.

– Скажем так, я засомневался, – поморщившись, признался Гарри. – Уж как-то больно спокойно все взрослые восприняли факт твоего отцовства. Не думаю, что тебе бы позволили забрать меня с собой, если бы речь шла об изнасиловании.

– А ты умнее, чем мне казалось, – с уважением протянул зельевар и посмотрел на Гарри. – Я бы никогда не обидел Лили, – серьезно сказал он. – Я любил ее.

– Значит, то письмо с порт-ключом было настоящим? – уточнил мальчик, пытливо глядя на Северуса. – Ты действительно хотел ее спасти?

– Да, хотел, – пальцы Снейпа непроизвольно сжали медведя.

– Так что же произошло? – затаив дыхание, настойчиво спросил Гарри.

Снейп немного помолчал, собираясь с мыслями, а потом начал рассказывать:

– Я был влюблен в Лили, наверное, с первого курса. Когда мы с матерью после смерти отца переехали, оказалось, что Лили живет недалеко. Мы подружились. Ей во мне нравилось то, что я был настоящим волшебником, потомственным, так сказать. Мне в ней нравилось абсолютно все, кроме того, что она была из семьи магглов. Если бы ты знал моего отца, то понял бы, почему я уже в том возрасте не любил обычных людей… Потом мы поссорились. Ты видел, как это было, поэтому я не буду подробно рассказывать. Я только хочу, чтобы ты знал: дня за два до того случая я набрался смелости и признался Лили в своих чувствах. Она, конечно, только рассмеялась и сказала, что всегда будет моим другом, – Снейп горько усмехнулся. – Другом... Не думаю, что тебе в жизни довелось испытать отказ девушки, но поверь мне на слово – это тяжелый удар по самолюбию. А уж если пару дней спустя тебе приходится испытать такое унижение… Там уже слова не выбираешь… Когда Лили начала встречаться с Поттером, это стало последней каплей. Все то, что было когда-то любовью, превратилось в ненависть. Свои чувства к Поттеру я даже не берусь описать. Его мне хотелось убить. Малфой очень правильно сыграл тогда на моих эмоциях. Я глазом моргнуть не успел, как уже пел с ним хором эту песню о чистоте крови. Лорд практически сразу приблизил меня к себе. У него всегда была слабость к таким же полукровкам, как он сам. Именно поэтому пару лет спустя он выбрал тебя из двух возможных вариантов…

– Пока я не понимаю, как все это могло сделать тебя моим отцом, – перебил его Гарри. Ему совершенно не хотелось копаться в чувствах и мотивах Снейпа. После таких копаний человека становится труднее ненавидеть.

– Хорошо, я постараюсь держаться ближе к теме, – усмехнувшись, пообещал Северус. – Однажды, когда школу мы все уже закончили и первая война уже началась, Лили удивила меня, придя в мой дом на ночь глядя. Едва она вошла, уже было понятно, что ее привело, чего она хочет. Я не понимал почему, но даже не собирался задаваться ненужными вопросами. Я был слишком рад наконец получить то, о чем так мечтал. То была волшебная ночь. Таких не было ни до, ни после. Я надеялся, что она останется со мной, но утром она исчезла из моей жизни, потребовав никогда ее не беспокоить и никогда не напоминать о том, что было.

Сначала я пришел в бешенство. Мое усердие на службе Лорду возросло многократно. Он потребовал от меня проникнуть в Хогвартс, стать шпионом, следить за Дамблдором. Тогда я и подслушал то пророчество. И лишь только когда я узнал, о ком оно, я пришел в ужас и понял, что натворил. После долгих сомнений, я решился открыться Дамблдору. Предложил служить ему и потребовал взамен только одно: защитить Лили всеми доступными способами. Лорда я тоже просил за нее, просил оставить ее в живых. Они оба подвели меня. Дамблдор тем, что не стал Хранителем Тайны, а Лорд тем, что лишь предложил ей отойти в сторону, но когда она отказалась, он без колебаний убил ее. Я возненавидел их обоих, а заодно и тебя, ведь это тебя Лили защищала, из-за тебя погибла. Из-за тебя, сына Поттера.

Он замолчал и только сейчас обратил внимание на то, что скрутил несчастного медведя так, что у него из дырок в швах полез мягкий наполнитель. Северус заставил себя успокоиться и делано безразлично бросил медведя на пол.

– Ты поэтому так относился ко мне все это время? – спросил Гарри, глядя на Снейпа с удивлением, словно первый раз в жизни видел этого человека.

– Да, – коротко ответил зельевар.

– Но я все равно не понимаю, – пробормотал Гарри, задумчиво крутя уцелевшие на машинке колеса. – С чего вдруг она пришла к тебе? Ты ведь был Пожирателем, врагом Джеймса… И я сомневаюсь, что ты тогда был привлекательнее, чем сейчас, – сказав это, Гарри смущенно покраснел, но Снейп лишь понимающе хмыкнул.

– Нет, конечно, нет. Я никогда не был привлекателен. И я тоже много лет гадал, что привело ее ко мне в ту ночь, но узнал это только пару дней назад от Люпина. Он случайно оказался посвящен в ее тайну… У него вообще как-то получается узнавать то, что ему знать не следует, – раздраженно заметил Снейп. – Лили не могла иметь детей от своего мужа.

– В смысле? – не понял Гарри. – Мой от… Джеймс Поттер не мог иметь детей?

– Нет, мог. И Лили могла. Но они не могли зачать ребенка вместе. Это как-то связано с несовместимостью групп крови или что-то в этом роде. Я не очень разбираюсь в этом. Смысл в том, что каждый из них мог иметь детей с кем-то другим, а вместе они не могли. Такое бывает. Джеймс не знал об этом. Лили выяснила это через маггловские анализы втайне от него. Люпин застал ее в тот момент, когда она получила их. Она была очень расстроена и все ему рассказала. Потом опомнилась и заставила поклясться, что он никому не скажет. Люпин, конечно, поклялся. Он знал, что это могло разрушить брак его друзей.

– Неужели они могли расстаться из-за такой ерунды? – не поверил Гарри. – Они же любили друг друга!

– По крайней мере, Лили точно любила своего мужа, – печально заметил Снейп. – Она слишком боялась его потерять. Я уже говорил тебе: наследник очень важен для волшебника. Лили боялась, что Джеймс бросит ее, если узнает, что не может иметь с ней детей.

– И что, тогда она решила родить ребенка от тебя? – недоверчиво протянул Гарри. – Из всех людей – именно от тебя?

– Не от Блэка же, – проворчал Снейп. – Никто из друзей Джеймса не подходил. Все они могли рано или поздно проболтаться о том, что у них что-то было с ней. И потом, она знала, что я все эти годы был влюблен в нее. Меня не надо было ни соблазнять, ни упрашивать. Поскольку я был на стороне Лорда, никто и никогда не поверил бы моему слову, если бы я вдруг решил предъявить права на ребенка. При удачном для нее стечении обстоятельств я вообще погиб бы или угодил в Азкабан.

– Я не верю, – резко перебил Гарри. – Она не могла быть такой! Она не могла поступить так… так…

– По-слизерински? – насмешливо предложил Снейп. – Поверь, влюбленная женщина готова еще и не на то. Она пыталась сохранить свою семью. Предусмотрела даже то, что ты мог родиться похожим на меня. Уверен, твоя внешность – результат ее заклинания или зелья.

Снейп снова посмотрел на Гарри, несколько минут молча изучал лицо своего сына, а потом мягко сказал:

– Даже когда стало известно о предсказании, она никому ничего не сказала, хотя это могло спасти их жизни. Но она не хотела, чтобы Джеймс знал. Он никогда не простил бы ей. Уж точно не меня. Поэтому она молчала. Люпин однажды спросил ее, как ей все же удалось забеременеть и чьего ребенка она ждет. Она с полной уверенностью ответила, что это ребенок Джеймса, что она нашла магический способ обмануть природу. И мне она сказала то же самое, когда я вступил в Орден. Я, знаешь ли, умел считать, поэтому заподозрил, что ребенок может быть моим. Но она была так убедительна, что даже легилименция мне не помогла. Она сама верила в то, что говорила. Она считала тебя сыном Джеймса и была готова умереть, убеждая в этом всех остальных. Что и произошло, – еле слышно закончил он.

Гарри покачал головой, переваривая всю эту информацию. Снейп, казалось, был абсолютно искренен, и было так странно слышать боль в его голосе, когда он рассказывал ему обо всем, что тогда произошло. Было странно осознавать, что его мать могла быть такой… двуличной. Было странно злиться на нее, одновременно не понимая, почему Снейп говорит об этом так спокойно.

– Вот так банально все и произошло, – подытожил Снейп, выпрямляясь. – Не было насилия, не было внезапно вспыхнувшей любви, даже измены толком не было. Просто Лили очень любила мужа, просто муж был чистокровным волшебником со всеми вытекающими отсюда последствиями, а меня просто использовали. Никто и никогда не должен был узнать о нашем родстве.

Он повернулся и направился к двери, говоря уже совсем другим, будничным тоном:

– Идем, я приготовил ужин. Нужно поесть, а потом ложиться спать. День был тяжелым.

Гарри подхватил с пола найденные игрушки, торопливо переложил их на подоконник и последовал за Снейпом на кухню. При виде убранного первого этажа он почувствовал укол совести: зря он не предложил свою помощь. Гарри пообещал себе, что завтра обязательно уберется у себя и, может быть, приготовит завтрак, а сегодня обязательно помоет посуду.

Пока Снейп расставлял тарелки, чашки и раскладывал еду, Гарри задумчиво следил за ним. В маггловской одежде бывший профессор зельеварения выглядел забавно. Его худоба сразу бросалась в глаза, тогда как мантия обычно скрадывала ее. Собранные в хвост волосы тоже выглядели непривычно. А уж если учесть, что Снейп говорил спокойно, без своего обычного ехидства, то создавалась абсолютная иллюзия того, что перед Гарри совсем другой человек.

– Какой ты настоящий? – задумчиво пробормотал мальчик, не осознавая, что задает вопрос вслух.

– В каком смысле? – ответ Снейпа привел его в чувство. Гарри смутился.

– Ты не похож на себя, но я не могу понять, был ли ты настоящим раньше, а сейчас пытаешься во что-то играть, или ты играл раньше, а сейчас ты такой, какой ты есть на самом деле…

– И то, каким я был, и то, какой я сейчас, – это все я, просто обстоятельства изменились, – Снейп поставил перед Гарри тарелку, потом сел сам и начал есть, не глядя на него. Мальчик еще какое-то время сверлил отца взглядом, а потом тоже приступил к ужину, спросив как бы между прочим:

– Что у тебя с рукой?

– С которой?

– С левой, конечно, – раздраженно уточнил Гарри. – Ты ею почти не пользуешься. Это из-за Метки? Тебе больно?

– Нет, мне не больно, – отстраненно ответил Снейп. – Просто моя рука теряет чувствительность и подвижность. Я вынужден пользоваться специальной мазью, чтобы игнорировать зов Лорда. Иначе мне было бы больно.

– Это не опасно? – нахмурился Гарри.

– Зов или мазь? – усмехнулся Снейп.

– И то, и другое, – Гарри скорчил злобную гримасу. Снейп, не сдержавшись, прыснул.

– Зов для меня не опасен до тех пор, пока я пользуюсь мазью. Я специально разработал этот рецепт на случай, если мой шпионаж будет раскрыт до окончания войны, а мне повезет унести вовремя ноги. Но в то же время я с каждым днем все больше рискую: рука может навсегда потерять подвижность и чувствительность. Это побочный эффект, от которого я не успел избавиться.

– И когда вред станет непоправимым?

– Не знаю, – глухо ответил Снейп. – Неважно. Пусть это поставит крест на моей карьере зельевара, зато даст шанс нам выжить. А я чертовски хочу жить. Теперь в особенности.

Гарри не стал уточнять, что Снейп имел в виду, говоря «теперь».

Глава 6


Тем вечером Гарри, как и собирался, вымыл посуду после ужина, а на следующий день встал пораньше и приготовил завтрак. Оба поступка вызвали искреннее изумление Снейпа, и он даже не пытался это скрыть. Когда же Гарри изъявил желание привести в порядок свою комнату, его отец только покачал головой и что-то пробормотал себе под нос, но мальчик не смог разобрать, что это было. К обеду все дела были переделаны, поэтому во время еды Гарри поинтересовался:

– И что мы будем делать дальше? Я хочу сказать, дом убран, жить можно. Магией пользоваться нельзя, так что ни о тренировках, ни о летнем домашнем задании речи идти не может. Чем мы будем заниматься? Просто сидеть здесь?

– Во-первых, нам еще кое-что нужно купить. Прежде всего, еду, потому что привезенное с собой мы сейчас доедаем. Во-вторых, я купил бы какой-нибудь посуды: эти тарелки и чашки времен моих родителей нервируют меня. Потом можем прогуляться по городу, – неуверенно закончил Снейп. – Честно говоря, я не очень хорошо знаю, чем обычные люди занимают свое свободное время.

– Я тоже, – откликнулся Гарри.

– Чем раньше ты занимался летом? – поинтересовался Северус.

– Э-э-э… – Гарри смутился. – Или работал в саду Дурслей, или сидел в своей комнате под замком, – признался он.

Снейп удивленно приподнял бровь. Такого ответа он не ожидал. Раньше жизнь Гарри в доме дяди и тети представлялась ему более… интересной.

– Я не хочу об этом говорить, – быстро сказал Гарри, глядя в тарелку.

Снейп пожал плечами, как бы показывая, что он тоже не горит желанием обсуждать эту тему.

– Значит, поход в магазин и прогулка, – нарочито бодро произнес Гарри. – Звучит нормально. Есть только один момент, который необходимо прояснить, – добавил он и вдруг замолчал, как будто храбрость моментально покинула его.

– Я внимательно слушаю, – Снейп вопросительно воззрился на него. – Я не могу решить что-либо, пока не узнаю, о чем идет речь.

– Как мне называть тебя? – спросил Гарри, не глядя на него. – При других и наедине.

Снейп ответил не сразу, вдруг как-то напрягшись. Он задумчиво заправил за ухо выбившуюся прядь волос, после чего смущенно кашлянул и наконец изрек:

– Я думаю, раз уж мы здесь как отец с сыном, то при посторонних ты должен обращаться ко мне соответственно. А наедине… Как тебе удобно. Можешь так же, чтобы не путаться, или по имени, если тебе так будет удобней. А можешь называть меня, как называл раньше. Мне все равно.

– Ладно, – буркнул Гарри, понимая, что при таком выборе он так и не сможет определиться. Называть Снейпа отцом ему как-то не хотелось. Одно дело маскировка, а вот если это войдет в привычку, то будет не очень хорошо. Называть его по имени вообще казалось диким, но называть зельевара, как прежде, Снейпом он тоже не сможет: все же это имя для него всегда означало что-то плохое.

Едва они закончили обед и собрались выходить на улицу, как в дверь неожиданно постучали. Снейп сначала насторожился, но потом напомнил себе, что Пожиратели редко стучатся. Скорее всего, это кто-то из соседей.

Он, конечно, был прав. На пороге оказалась приветливо улыбающаяся миловидная женщина лет тридцати с небольшим. В руках она держала тарелку с пирогом.

– Привет, – бодро поздоровалась она. – Я Мери, ваша соседка, – она неопределенно махнула рукой вправо, видимо, указывая, с какой стороны находится ее дом. – Добро пожаловать. У нас не так часто появляются новые люди, – она протянула Снейпу пирог.

Северус растерянно принял угощение, нерешительно оглянулся на Гарри, который усмехался, наслаждаясь этой сценой. В конце концов, зельевар вспомнил о манерах:

– Спасибо…м-м-м… Мери, это очень… мило, – выдавил он. – Меня зовут…

– Джеймс, да, я знаю. А это Рональд, – она посмотрела на Гарри и помахала тому рукой. – Привет, Рон!

– Привет, – пробормотал Гарри, не зная, как правильнее вести себя в такой ситуации.

– Не знал, что о нашем приезде написали в газете, – сухо заметил Снейп, продолжая держать в руках тарелку с пирогом и переминаясь с ноги на ногу.

Давно он не встречал таких приветливых магглов.

– Я же говорю, у нас тут новички нечасто появляются, – Мери улыбнулась еще шире. – Здесь вообще новости – большая редкость. Так что смиритесь с тем, что о вас знает весь город.

– Хм… что ж, – пробормотал Северус. – Благодарим за внимание к нашим скромным персонам. Мы пригласили бы вас зайти, но мы уходим.

– Идете гулять? – поинтересовалась их новая знакомая.

– Что-то вроде того. Нам нужно кое-что купить…

– О, мы как раз со Сью собрались по магазинам, – с энтузиазмом сообщила Мери. – Это моя дочь, – она повернулась и показала на девочку лет тринадцати, которая ждала ее у дороги. – Мы могли бы составить вам компанию, все здесь показать.

Снейп собирался отказаться, причем намеревался сделать это достаточно жестко, чтобы этой жизнерадостной женщине больше не пришло в голову надоедать им, но Гарри опередил его на долю секунды:

– Отличная идея, – он схватил с крючка в прихожей свою куртку. – Так мы точно не заблудимся.

Северус поставил тарелку на небольшой столик, стоявший недалеко от двери, надел свой плащ и последовал за Гарри. Внутри у него все кипело, но при этом он старался выглядеть спокойно.

***

С этого дня и началась та Совсем Другая Жизнь, как потом назвал это время Гарри. У него было чувство, как будто его внезапно вырвали из привычной реальности, переместили в другой мир и оставили жить там. Незнакомое место, люди, которые его не знали, никакой магии, никаких обязательств, предсказаний.

Никакой опасности.

Только спокойные дни в компании Сью, которая оказалась настоящей сорвиголовой, и ее матери, которая замечательно пекла. Прогулки по берегу, игры с местным бездомным псом, поиски симпатичных ракушек и камней. Тихие домашние вечера с книгой из пусть и весьма ограниченной, но зато очень маггловской библиотеки Снейпов. Беседы со Снейпом за чашкой чая в гостиной у камина.

Оказалось, с ним действительно можно разговаривать. Нужно было только начинать спокойно, без обвинений и претензий. Гарри недоумевал, почему это никогда не приходило ему в голову раньше. Бывший профессор знал очень много и умел интересно рассказывать. Он всегда отвечал на вопросы, которые появлялись у Гарри, хотя иногда не отказывал себе в удовольствии поупражняться в сарказме, посмеиваясь над необразованностью сына. Иногда это приводило Гарри в бешенство, тогда весьма приятный вечер заканчивался скандалом, Гарри уходил к себе в комнату, хлопал дверью и за завтраком пытался не разговаривать с отцом. Но потом появлялись их соседи, они шли все вместе гулять, и пару часов спустя Гарри забывал, что злится на Снейпа.

Иногда в бешенство впадал сам Снейп. Как правило, когда Гарри пытался давить на него, выспрашивая про его детство, про это место, про родителей. Такие ссоры заканчивались тем, что зельевар в какой-то момент замыкался в себе, бросал на сына уничтожающий взгляд и скрывался в своей комнате. Наутро он не разговаривал с Гарри, но потом приходили их соседи…

И только один раз они помирились сами. В тот вечер Гарри попытался больше узнать об отношениях Снейпа и Лили, о том, что тот чувствовал, когда тем утром она оставила его, потребовав никогда не попадаться ей на глаза.

– Ты ненавидел ее? – требовательно спросил Гарри.

– Нет, почему я должен был ее ненавидеть? – Снейп уже начинал злиться.

– Она использовала тебя, неужели тебе было все равно?

– Я не знал, почему она ушла, понятно? Я не думал, что она использовала меня. Я вообще не понимал, что произошло.

– Но сейчас, – Гарри пытливо взглянул на Северуса, – сейчас, когда ты знаешь, что произошло тогда, ты злишься на нее?

Руки Снейпа непроизвольно сжались в кулаки, но он попытался ответить спокойно:

– Какой смысл мне на нее злиться? Она мертва. Мертва уже много лет. Что бы она ни сделала мне тогда, сейчас это уже не имеет значения.

– О, так значит, злиться на Джеймса Поттера за его глупые детские поступки, вымещать эту злость на его сыне можно, а злиться на Лили нельзя? Они ведь погибли в один день!

– Что ты хочешь от меня услышать?! – взорвался Снейп. – К чему эти идиотские вопросы? Ты хочешь услышать, что я ненавижу Лили так же сильно, как Поттера? Зачем? Зачем тебе нужно, чтобы я ненавидел твою мать?

– Потому что я ненавижу ее! – вырвалось у Гарри. – Своей ложью она испортила мне всю жизнь!

– Да как ты смеешь? – прорычал Снейп, шагнув к Гарри, нависнув над ним, отчаянно желая его ударить. – Она отдала за тебя жизнь!

– Ей бы не пришлось этого делать, если бы она не врала про то, что я сын Джеймса! – прокричал Гарри. – Она была бы жива. Они оба были бы живы. И я рос бы с ними, или только с ней, или с ней и с тобой, черт, даже это было бы лучше, чем то детство, которое у меня было… – в его глазах блеснули слезы. – Она могла хотя бы завещание оставить и сказать в нем правду. Тогда этот маньяк не охотился бы на меня всю мою жизнь!

– Ты неблагодарный щенок, – выплюнул Снейп, посмотрев на Гарри с отвращением. – Я, моя, мне… Ты можешь думать о чем-нибудь, кроме себя?

– А ты можешь перестать ее боготворить и трезво взглянуть на то, что она сделала? На то, какой лживой и двуличной она была?..

Звонкая пощечина прервала эту гневную тираду. Гарри схватился за горящую щеку, глядя на Снейпа со злостью и растерянностью. Тот тяжело дышал, его бледное лицо покрылось некрасивыми красными пятнами. Сквозь стиснутые зубы Снейп тихо процедил:

– Никогда не смей о ней так говорить. Как ты можешь не понимать такой простой вещи? Она любила тебя. Больше жизни. А ты совершенно этого не ценишь…

Он резко развернулся и чуть не бегом поднялся на второй этаж. Дверь в его комнату оглушительно хлопнула.

Гарри еще долго стоял посреди гостиной, держась за пострадавшую щеку, уставившись в пространство невидящим взглядом. Потом он все-таки поднялся к себе, лег в постель, но так и не смог уснуть. Проворочавшись пару часов, он встал, немного походил по комнате, не чувствуя того, каким ледяным был пол, а потом нерешительно вышел в коридор и поскребся в противоположную дверь.

– Не заперто, – последовал короткий ответ.

Гарри приоткрыл дверь и просунул внутрь голову.

– Ты не спишь?

– Самый глупый вопрос, который ты мог задать, – фыркнул Снейп, садясь в кровати. – Чего тебе нужно?

– Я просто хотел… Я… Я совсем не имел в виду то, что говорил, – неуклюже сообщил он. – В смысле, про маму. Я люблю ее… Но я просто…

– Ты уж или войди по-человечески, или выйди, – мягко потребовал Снейп. – И не стоит гулять по дому с босыми ногами. Холодно. Гарри нерешительно зашел и закрыл за собой дверь. Потоптавшись немного на пороге, он приблизился к кровати и залез на нее с ногами. Обхватив руками колени, он еле слышно пробурчал:

– Извини, я не хотел выводить тебя из себя.

– Ты правда так злишься на нее? – грустно спросил Северус.

– Когда думаю о том, что она сделала с тобой, со мной, с нами? Да, злюсь. Мы могли прожить жизнь, так и не узнав, кем друг другу приходимся, – он вздохнул. – Мы могли погибнуть, так и не узнав это. Я мог убить тебя… Или ты меня…

– Я тоже злюсь, – еле слышно признался Снейп.

Гарри тут же посмотрел на него, хотя в полутьме, которую рассеивал только лунный свет, тяжело было разглядеть что-то. Неожиданно для самого себя он пересел так, что оказался плечом к плечу со Снейпом.

– Неужели? – спросил он, глядя на отца.

– Все эти годы я гадал, что сделал не так, – все так же тихо продолжил Северус. – Перебирал в памяти каждое мгновение, проведенное с ней, взвешивал каждое слово, каждое движение. Я пытался понять, что еще я мог сказать или сделать, чтобы она не ушла, чтобы она осталась со мной. А оказалось, что от меня не зависело ничего. Она никогда не собиралась быть со мной. Она никогда… – он не закончил, но Гарри знал, какое слово не было произнесено.

– Может быть, это не совсем так, – зачем-то сказал он. – Я имею в виду, она ведь все-таки выбрала тебя. Может, она что-то чувствовала. Не любовь, конечно, но, по крайней мере… симпатию или привязанность. Ты ведь сам говорил, что одно время вы были друзьями.

– Кто ты такой и что ты сделал с моим сыном? – усмехнувшись, спросил Снейп. – Ты должен сводить меня с ума, а не утешать.

Гарри усмехнулся в ответ.

– Он ненадолго вышел. Обещал вернуться, как только ты снова перейдешь из режима «обычный человек» в режим «злобный ублюдок».

– Мы никогда не будем нормально общаться, – печально констатировал Северус.

– Мы можем попытаться, – Гарри смущенно отвел взгляд. – Ты уже пытаешься. Обещаю, что я тоже приложу немного усилий…

Гарри сдержал свое обещание. Это не привело к тому, что их ссоры прекратились, но они стали происходить реже и были не такими бурными.

Снейп тоже делал все, что мог. Когда Гарри пришел домой с весьма заметным синяком под глазом и ссадинами на костяшках пальцев, Северус только приподнял бровь, достал лед из холодильника и йод, вату и бинт из аптечки. Он молча слушал, как Гарри в бешенстве рассказывает о некоем Томасе, который с тремя своими приятелями подкараулил его на выходе из дома их соседей, где Гарри проводил вечер.

– Нет, ну какая ж он свинья! Вчетвером напасть на одного! Какая подлость. Ты можешь себе это представить?

– Это нелегко, но я могу вообразить, – сухо ответил Северус, промывая ссадины сына обеззараживающим раствором.

Гарри посмотрел на него немного странно, потом его глаза удивленно расширились, он даже открыл рот, чтобы что-то сказать, но промолчал и смущенно отвел взгляд в сторону. Северус криво усмехнулся.

– Что вы не поделили?

– Он решил, что я «подбиваю клинья к Сью», это я его цитирую, между прочим. Мерлин, что за обвинение? Она же ребенок еще, ей тринадцать лет!

– Это не помешало ей влюбиться в тебя, – насмешливо заметил Снейп. – Это вообще редко мешает романтично настроенным барышням. Взять хотя бы твою подругу, Грейнджер…

– А что с ней? – насторожился Гарри.

– Да нет, ничего, – Северус махнул рукой. – Это я так…

Но Гарри хоть и получил по голове в тот вечер, все еще мог сложить два и два и получить в результате четыре. В первое мгновение он выглядел шокированным, потом взбешенным, после чего закатил глаза и пробормотал что-то вроде: «Какая к черту разница?», а потом уже громче сказал:

– По крайней мере, это многое объясняет… А тебе она как?

Снейп резко выпрямился и сделал оскорбленное лицо, собрал в кучу вату, бинт и йод и направился на кухню, цедя на ходу:

– Что это за вопрос? Она меня в два раза моложе.

– Что это за ответ? – передразнил его Гарри.

Снейп только фыркнул. Он учился не провоцировать Гарри. Проведя с мальчиком всего пару недель, Северус понял, что очень хочет, чтобы у них все получилось. Хотя разум постоянно напоминал ему, что его жизнь не может в один момент обрести смысл, стать спокойной, безопасной, обычной, что он просто бежит от реальности, сдается на милость иллюзиям, обманывает сам себя и что за все это ему предстоит в скором времени дорого заплатить, какая-то другая часть него продолжала цепляться за иллюзии и обманывать его, заставляя поверить, что он благополучно сбежал от своего прошлого, что оно оставит его в покое. Ему хотелось верить, и он верил.

Метка уже больше недели не беспокоила его. Сначала Снейп решил, что это мазь довела его до полной потери чувствительности, ведь он почти не мог шевелить левой рукой. Но, прекратив использовать лекарство, Северус обнаружил, что чувствительность возвращается, а боль нет. Снейп достаточно хорошо знал Лорда, чтобы не тешить себя надеждой на то, что тот сдался, но все же не смог заставить себя продолжать рисковать рукой, когда в этом больше не было необходимости. Он убеждал себя, что всегда может возобновить процедуры, когда понадобится.

Не учел он только одного: эффект от мази накапливался со временем, а вот исчезал значительно быстрей. Поэтому когда в один день Метка взорвалась болью, Северусу потребовались все запасы мази, чтобы сделать болевые ощущения терпимыми. Необходимо было срочно сделать еще, но для этого нужны были ингредиенты, которые нельзя было хранить.

Не желая тревожить Гарри, он сказал ему, что должен отлучиться ненадолго, не уточняя куда и зачем. Тот отреагировал спокойно, сообщив, что Мери собиралась привести Сью, поскольку сама тоже должна куда-то уехать. Снейп рассеянно кивнул и ушел.

Когда несколько часов спустя он вернулся, боль в его руке перешла из разряда «терпимой» в разряд «очень раздражающей». В доме пахло едой, с кухни доносился веселый смех, и Северус с тоской подумал, что если Гарри потянуло на какие-то кулинарные эксперименты, то готовить зелье там сейчас едва ли возможно.

– Привет, – поприветствовал его Гарри, когда Снейп вошел в кухню. – А мы тут пиццу сделали. Сейчас немного уберемся и будем есть. Ты с нами?

– Пиццу? – переспросил Снейп, обводя взглядом царивший на кухне бардак. Голос его прозвучал хрипло и оттого немного грубо, из-за чего он недовольно поморщился. Нужно было срочно придумать, как выдворить Сью, поскольку готовить зелье среди грязной посуды еще допустимо, а вот на глазах у маггловской девочки – нет.

– Да, с колбасой, грибами и… чем-то еще, я уже не помню, – подтвердила тем временем Сью, показывая взглядом на содержимое большой тарелки. – Только она какая-то странная получилась…

– Я бы сказал, она просто не получилась, – резко заявил Северус.

Его жесткий тон заставил улыбки моментально исчезнуть с лиц детей. Сью посмотрела на него с испугом, а Гарри нахмурился. Снейп, стараясь вернуть свое самообладание, глубоко вдохнул, на секунду прикрывая глаза, а потом уточнил:

– Я видел пиццу. У нее должно быть тонкое тесто и мало начинки. А это, – он указал на толстую лепешку, на которой измельченные колбаса, грибы и масса других ингредиентов лежали чуть ли не горой, – не соответствует ни одному из критериев.

– Вот как, – холодно ответил Гарри, нехорошо прищурившись. Северус успел подумать, что этот прищур ему немного знаком. – Тогда нам остается это только выбросить…

Он схватил тарелку и метнулся к мусорному ведру.

– Подожди, я не сказал…

Слова Снейпа не остановили Гарри. Неудавшаяся пицца плюхнулась поверх мусора.

– …что это нужно выбросить, – все же закончил свою мысль Северус. Он раздраженно взглянул на Гарри. – Соскучился по истерикам?

– Соскучился по высмеиванию того, что я делаю? – передразнил его Гарри.

Сью испуганно вжалась в стул: раньше ей не приходилось присутствовать при их ссорах.

– Я не высмеивал. Я всего лишь констатировал факт, – в голосе Снейпа явно слышалась закипающая злость. Он не понимал, почему вдруг Гарри завелся с пол-оборота.

– Что бы я ни сделал, тебе всегда это не нравится! – взвился Гарри. – Скажи, ты получаешь удовольствие, указывая мне на все мои ошибки?

Он вскочил и вихрем вылетел из кухни. Снейп до боли стиснул зубы, чтобы с его губ не сорвалась какая-нибудь ответная гадость.

– Я пойду, наверное, – еле слышно пробормотала Сью. Секунду спустя ее уже не было.

Снейп вышел в гостиную, где Гарри, скрестив руки на груди и насупившись, смотрел в камин. Огонь отражался в его зрачках, делая его гнев еще более очевидным.

– В чем твоя проблема? – резко спросил Северус.

– В тебе!

Гарри резко обернулся, бросив на Снейпа взгляд, полный обиды и… боли. Северус ожидал чего угодно, но только не этого.

Снейп не собирался проникать в мысли сына, это получилось само собой: он просто очень хотел понять, что происходит, но времени на разговоры у него не было.

Поток бессвязных образов сначала сбил его с толку. Это были Дурсли, насколько Северус мог судить. Несколько сцен из жизни, которые Гарри видел в детстве. Восторги и восхищения практически любым действием, которое совершал излишне полный мальчик. Даже когда тот делал все неправильно, даже когда он делал что-то плохое. Обожание, граничащее с идиотизмом. Северус почувствовал презрение, которое испытывал Гарри, глядя на все это, но презрение это было смешано с отчаянным непреодолимым желанием, чтобы кто-то точно также восхищался его поступками. Даже когда они не заслуживают восхищения.

Особенно тогда, когда они не заслуживают восхищения.

Торопливо разрывая зрительный контакт, Северус отвернулся. Он чувствовал, что Гарри продолжает сверлить взглядом его спину.

– Это было обязательно? – горько поинтересовался он. – Разговаривать ты разучился?

– Я… Я не… – Северус не мог подобрать слов. Боль становилась все сильнее, не давая ему сосредоточиться и определить, что стоит сейчас сказать.

– Что ты «не»? – резко спросил Гарри.

– Я не могу быть таким… – тихо уточнил Снейп.

– Да я и не жду этого, – зло бросил Гарри. – Я ненавижу тебя…

Северус услышал его громкий топот, хлопок двери, но не сдвинулся с места. У него были более важные дела, чем очередное примирение.

Глава 7


Гарри вернулся домой почти три часа спустя. За это время начало смеркаться. Прогулка по берегу пошла ему на пользу: все скверные мысли из головы выветрились, гнев угас, раздражение отпустило. Он даже удивился сам себе. С чего вдруг он так разозлился на Снейпа за эту дурацкую пиццу? Что разозлило больше: сама критика или равнодушный тон, которым она была изложена? Гарри ведь даже не ждал похвалы, он и Сью всего лишь убивали время. Почему слова Снейпа так задели его? Разве он хотел понравиться зельевару? Разве он хотел его симпатии, его восхищения? Разве хотел он, чтобы им гордились, как настоящим сыном? Разве допускал Гарри хоть раз мысль о том, что они могут стать настоящей семьей? Все это началось со лжи, а то, что начинается подобным образом, ни к чему хорошему привести не может.

Полузадушенный стон из гостиной отвлек его от этих мыслей. Гарри уже собирался подняться к себе, но так и замер на нижней ступеньке, прислушиваясь. Стон повторился, в этот раз больше похожий на сдавленное рычание.

– Это ты? – осторожно позвал Гарри, всматриваясь в полутемную гостиную. Он до сих пор не мог заставить себя как-то называть зельевара, когда они были одни.

– Гарри, – отрывисто позвал хриплый голос.

Мальчик пошел на зов, но обнаружил Снейпа, только приблизившись к дивану. Тот лежал, скрючившись от боли, перехватив правой рукой левое запястье, вцепившись в него с такой силой, что костяшки пальцев побелели. Его лицо было бледно, перекошено, покрыто потом, волосы свисали спутанными влажными прядями.

– О, Мерлин, – пробормотал Гарри, подбегая ближе, помогая Снейпу сесть. – Что такое? Что случилось? – обеспокоенно спросил он, тревожно заглядывая зельевару в лицо.

– Метка, – процедил тот сквозь стиснутые зубы. – Я не могу… Ты должен что-то сделать… Пожалуйста, – последнее слово было произнесено едва слышным шепотом.

Гарри неожиданно стало очень жарко. Паника охватила его, заставляя сердце биться с невероятной скоростью. Он совершенно не представлял, что можно сделать в такой ситуации. Ему стало страшно. Он мог злиться на Снейпа, мог все еще недолюбливать его, но видеть того в агонии ему было почему-то больно. И то, что он никак не мог помочь, вызывало отчаяние.

– Но что… что я могу сделать? Как же твоя мазь? – неожиданно вспомнил он. – Неужели она перестала действовать?

– Нет… она не перестала, – прерывисто ответил Снейп. – Я просто… моя рука… я совсем не чувствовал ее… я не хотел потерять ее навсегда… а он больше не звал… я чувствовал это…

– Ты перестал пользоваться мазью? – в ужасе переспросил Гарри.

– Да… У меня оставался запас… я воспользовался бы им, если бы понадобилось… Я так и сделал, но боль слишком сильная… А мазь кончилась… Проклятье! – выругался Северус, снова выгибаясь от очередного приступа. – Сделай что-нибудь! – прорычал он.

– Да что я могу сделать?! – заорал Гарри, стараясь не обращать внимания на подступивший к горлу ком.

– Убить меня, – прошептал Снейп, заваливаясь набок. Боль стала такой сильной, что его сознание начало отключаться.

– Нет-нет-нет, – затараторил Гарри, сев рядом и вцепившись в плечи Снейпа. – Никаких убийств, – он встряхнул его. – Ты меня слышишь? Оставайся со мной, не теряй сознание, иначе я не смогу помочь тебе.

– У меня в комнате, – пробормотал Северус, не слыша его. – В чемодане. Маленький пузырек, красное стекло…

Гарри уже дернулся, чтобы бежать, но вдруг понял, что если бы это было обезболивающее, то Снейп давно бы его принял. А сейчас он, скорее всего, просто хочет прекратить свои мучения.

– Ну нет уж, – почти зло ответил он. – Никаких ядов. Ты не должен умереть, слышишь меня?

Снейп вдруг посмотрел на него вполне осознанно, усмехнувшись, как он это часто делал.

– Я все равно умру. От боли. Ты знаешь, от этого ведь тоже умирают. Или не выдержу и коснусь Метки. Тогда я попаду к нему. Поверь, в этом случае моя смерть будет много хуже. И это может повредить тебе, – его лицо снова исказилось, но он почти сразу взял себя в руки. – Я допустил ошибку, я не должен был прекращать пользоваться мазью. И теперь я должен заплатить за эту ошибку…

– Но как же я? – дрогнувшим голосом спросил Гарри. – Ты же не можешь оставить меня одного.

– Ты можешь аппарировать в «Три метлы», а оттуда связаться с Хогвартсом. О тебе позаботятся члены Ордена. Я не справился… – его голос стал почти неслышным.

– Я не об этом, – с горечью прервал его Гарри. – Ты не можешь оставить меня, – повторил он, не находя слов, чтобы выразить свои чувства в этот момент, потому что сам до конца не понимал их.

Судя по тому, как изменилось лицо Снейпа, тот понял. Он разжал пальцы и протянул к нему правую руку, коснувшись щеки. Темные глаза несколько мгновений изучали лицо Гарри, после чего Северус хрипло выговорил:

– И я не хочу этого, но я не могу иначе… я не могу это вытерпеть… Я…

Он не смог закончить. В этот момент очередная вспышка боли заставила его вскрикнуть, дернуться. Он вырвался из хватки Гарри, повалившись вперед. Мальчик инстинктивно перехватил его, на этот раз обнимая и прижимая к груди.

– Нет, все не может быть так… – совсем охрипшим голосом выдавил Гарри. – Эта мазь… Ее ведь можно сделать, так?

– Я начал, но мне не хватило времени, – признался Снейп. – Я только смог подготовить некоторые ингредиенты, но…

По его телу прокатилась судорога, помешав закончить предложение, но в то же время объясняя все лучше любых слов.

– Я смогу закончить? – спросил Гарри.

– Ты не можешь сварить простейшее зелье, – огрызнулся Снейп. – Куда тебе сварить это?

– Но если ты хоть раз действительно попытаешься объяснить мне, вместо того чтобы издеваться? – в тон ему ответил Гарри. – Если ты будешь мною руководить? Сколько нужно времени?

– Около часа…

– Ты продержишься столько?

– Нет…

– Ради меня?

После непродолжительной паузы последовал тихий ответ:

– Я постараюсь…

Гарри помог Снейпу встать и кое-как довел его до кухни, где уже были разложены ингредиенты, усадил его на табурет, а сам встал за рабочий стол, растерянно разглядывая чашки и тарелки.

– С чего я должен начать?

– Кастрюлю на плиту поставь, налей туда основу… Зачем ты пошел к раковине?

– Разве основа – это не вода? – удивленно спросил Гарри, замерев на полпути.

– В данном случае – это морская вода, вот она стоит, – Снейп указал на мерный стакан, после чего снова перехватил рукой запястье поверх рукава свитера. Он пытался взять себя в руки, но концентрировать внимание и держаться прямо удавалось с трудом. – Сначала туда добавляются перетертые глаза тритонов, через три минуты – измельченная кора дуба…

– Подожди, а что из этого глаза тритонов? – в отчаянии спросил Гарри, зажигая газовую плиту и одновременно шаря взглядом по столу.

Снейп тяжело вздохнул и не смог удержать стон.

– Значит так, – с трудом выговорил он, прикрывая глаза. – Сначала вот из этой чашки, потом из этой тарелки. Понял?

– Понял, не тупой, – огрызнулся Гарри.

Снейп горестно закатил глаза, но в тот же момент новый приступ боли чуть не свалил его на пол. Северус решил не тратить лишних сил и дальше руководил Гарри, исключительно показывая, что именно тот должен взять, когда добавить и как перемешать. А про себя в это время подумал, что уж лучше бы его ребенком оказалась та же Грейнджер: она хоть весьма неплохо разбиралась в зельеварении. Хотя с другой стороны… Нет, уж лучше Гарри, а Грейнджер ему в качестве кровной родственницы точно не нужна.

Время тянулось ненормально долго. Каждая минута казалась Северусу вечностью. Уже полчаса спустя он был в полубредовом состоянии, но продолжал давать указания, пусть уже не так четко, и Гарри приходилось переспрашивать. Порой Северусу казалось, что он не продержится больше ни секунды, но в тот момент он снова слышал наполненный паникой и горечью голос сына: «Ты не можешь оставить меня одного». Он должен был продержаться хотя бы ради того, чтобы выяснить, была ли это минутная слабость или же Гарри все-таки принял его?

– Что дальше? – дрожащий голос вывел Северуса из ступора.

Снейп с трудом поднял голову и посмотрел на зелье, а потом перевел взгляд на Гарри. Тот стоял рядом, глядя на него широко раскрытыми глазами, в которых читался страх.

«Наверное, я выгляжу совсем погано», – отстраненно подумал Северус.

– Выключай огонь, – прохрипел он. – Теперь оно должно остыть…

– Сколько на это еще понадобится времени?

– Хотя бы минут двадцать… Пока оно не перестанет… быть обжигающим, – выдавил Снейп.

– Может, остудить его магией? – предложил Гарри, уже вынимая палочку.

– Магией пользоваться нельзя, – отрезал Северус.

– Это испортит зелье? – уточнил Гарри.

– Нет, это…

Но договорить он не успел: мальчик уже взмахнул палочкой и произнес заклинание.

– …опасно, – все же закончил Северус, хотя это было бессмысленно.

– Я сейчас, – игнорируя это замечание, быстро сказал Гарри, бросаясь к одному из шкафчиков, откуда извлек моток бинта.

Осторожно закатав рукав свитера Снейпа, сняв прежнюю повязку, Гарри сдавленно охнул. Метка выглядела ужасно, а кожа вокруг нее казалась ошпаренной. Наложив толстый слой мази, мальчик проворно замотал свежий бинт, после чего перевел дыхание.

– Все, сейчас должно стать лучше, – выдохнул он, посмотрев на Северуса. Тот все еще выглядел очень плохо, но, по крайней мере, его тело перестало дергаться от судорог.

– Да… – устало произнес Северус. – Спасибо…

Гарри просто кивнул и помог ему встать, затем перекинул через плечи его руку и потащил к лестнице.

– Давай, идем, тебе нужно лечь. Давай же, помоги мне, – взмолился он, когда Снейп повис на нем всем своим весом: ноги его не держали. – Давай, пап, здесь недалеко.

Снейп вздрогнул и замер, удивленно посмотрев на сына. Так ничего и не сказав, он сделал над собой усилие и попытался идти сам. Кое-как они взобрались на второй этаж и добрались до комнаты Северуса, где Гарри уложил его на кровать, помог снять промокший насквозь от пота свитер и укрыл одеялом.

– Ты весь горячий, – заметил он, направляясь к окну. – Я открою, чтоб было прохладней.

Распахнув ставни, Гарри подставил собственное горящее лицо прохладному ветру, окинул взглядом вечерний городок, прислушался к шуму моря, крику чаек, вдохнул сладковатый запах дыма, смешивающийся с соленым морским… Все это уже стало таким привычным, почти родным. Сев на подоконник, Гарри задумался о днях, проведенных в этом затерянном где-то на побережье городке.

Здесь могло пройти его детство. Мог быть этот дом, угрюмый, вечно чем-то недовольный отец, который при всех своих недостатках все же очень старался хорошо о нем заботиться. Во всяком случае, исправно кормил, разговаривал, лечил и даже утешал, когда это было нужно. У Гарри могли бы быть друзья: никто бы не боялся его кузена, который мог побить их за дружбу с ним. Он бы ходил, например, в банде Томаса, дружил бы со Сью, по вечерам пил бы чай и ел приготовленные ее матерью сладости. Потом Снейп забирал бы его домой, отчитывал за что-нибудь, никогда не хвалил бы, но не орал бы на него за то, в чем он не виноват.

Гарри вздохнул. Если бы только мама хоть кому-нибудь сказала, кто его настоящий отец, его никогда бы не отдали Дурслям. Хотя…

– Если бы ты тогда знал, что я твой сын, ты бы забрал меня к себе? – неожиданно спросил Гарри.

Задремавший к тому времени Северус непроизвольно вздрогнул, неохотно возвращаясь к бодрствованию. Этот вопрос немного смутил его, поскольку он не знал, что на него ответить. Он, несомненно, приложил бы все усилия, чтобы забрать ребенка, но позволили бы ему?

– Если бы смог… – ответил он. – Возможно, мне не сразу это удалось бы, но я бы постарался.

– А что могло тебе помешать? – поинтересовался Гарри.

– Меня ведь судили как Пожирателя. Понадобилось почти полгода, чтобы меня сочли достойным жизни, но вот дали бы мне растить ребенка – это вопрос. Хотя, если учесть, что ты мой единственный наследник…

– Вот только не надо про наследника, ладно? – перебил Гарри, презрительно передернув плечами. – Не хочу снова слушать эту твою мантру. А мы бы здесь жили?

– Вряд ли. Я уже говорил тебе, я ненавижу этот дом. Находиться в нем для меня очень тяжело.

– Да чем он тебе не угодил? – недоуменно спросил Гарри, не отрываясь от созерцания картины за окном.

– Это дом моего отца. Я ненавидел своего отца, я ненавижу его дом. Все просто.

– Ненависть между отцом и сыном – это фамильная черта Снейпов? – с горечью поинтересовался Гарри.

– Я тебя не ненавижу. С тех самых пор, как узнал, что ты мой сын, – тихо заметил Снейп.

– Но и не любишь, как любят родители своих детей, – все так же горько сказал Гарри.

Северус помолчал какое-то время, но потом все же ответил:

– Я сделаю для тебя все, что в моих силах: спрячу от Лорда, выживу сам, если я тебе хотя бы немного нужен, но не требуй от меня невозможного. Я почти двадцать лет учил себя никого не любить. И научил. Поздно переучиваться.

– А мы можем остаться здесь, когда закончится война? – сменил тему Гарри.

– А ты хочешь после войны жить со мной? – удивленно спросил Снейп, заодно уходя от ответа.

– Не знаю, – честно ответил Гарри. – Иногда с тобой даже интересно, а иногда ты просто невыносим. Ты оказался лучше, чем я о тебе думал, но… – он замолчал, не зная, как продолжить.

– Но хуже, чем мог бы быть? – предположил Северус.

– Что-то в этом роде, – согласился Гарри. – Я не понимаю тебя. В тебе живут злоба и ненависть, ты словно упиваешься ими. Как и собственными плохими воспоминаниями… Но в то же время ты так легко простил маму, хотя она использовала тебя, украла у тебя ребенка, твоего единственного наследника, как ты любишь говорить. Я не понимаю, как все это может сочетаться в одном человеке.

– Она была единственной, кого я любил за всю свою жизнь, – отстраненно произнес Снейп. – Как я могу ее ненавидеть? Она мертва…

– А твой отец? Он тоже мертв, но ты до сих пор ненавидишь даже дом, в котором вы когда-то жили. Что он тебе такого сделал?

– Дело не в том, что он сделал мне. Дело в том, что я сделал с ним. Это я убил его…

Мальчик медленно повернулся к нему. В темноте они не могли видеть лица друг друга, но Снейп знал, что Гарри не спускает с него глаз.

– Ты убил своего отца? Но я думал, он умер, когда тебе было двенадцать.

– Так и было. В двенадцать лет я совершил свое первое убийство, – холодно сообщил Северус.

– Но почему? Как? – Гарри был ошарашен. Это не укладывалось в его голове. Снейп, конечно, был жестким, даже жестоким, но убить родного отца? Это было слишком даже для него.

– Я уже говорил, что он любил выпить, – после минутного молчания равнодушно сообщил Снейп. – Но на самом деле он был настоящим пьяницей. И когда он напивался, он становился буйным, неуправляемым. Он кидался на маму, кидался на меня. Орал. Ломал мебель. Я не мог себя защитить, а мама даже не пыталась. Но когда я вернулся тем летом из Хогвартса, у меня была палочка. Когда он в очередной раз попытался меня ударить, я ударил первым. Тот Ступефай получился слишком мощным. Он отлетел назад, разбил голову о каминную полку. Вот и все…

– То есть это был несчастный случай? – неуверенно пробормотал Гарри.

– Я не собирался его убивать, если ты об этом, – согласился Северус. – Но я хотел сделать ему как можно больнее. Какая-то часть меня желала ему смерти, но я не думал, что это я лишу его жизни.

– У тебя были из-за этого проблемы? – спросил Гарри. Он не знал, как поступают в таких случаях с несовершеннолетними волшебниками. По идее, Снейпа должны были, как минимум, исключить из школы, но этого точно не произошло.

– Когда прибыли авроры, моя мать сказала, что это она убила его. Она заранее выпустила Ступефай, чтобы Приори Инкантатем показало его. Меня не стали проверять. Кому придет в голову подозревать двенадцатилетнего ребенка в убийстве? Мою мать даже не судили. Муж-маггл, избивающий жену-волшебницу и сына-волшебника, был априори сам виноват во всем, что могло с ним случиться. Мы с мамой навсегда покинули этот дом, потому что никто из нас не мог здесь больше находиться. Через два года умерла и она.

Снейп замолчал, а Гарри не находил слов как-то это прокомментировать. Он пытался представить себя на месте маленького Северуса, но у него не получалось. В этот момент Гарри подумал, что ему достался не самый плохой отец. Он хотя бы не пил, не орал на него, не бил. И при всей своей холодности был готов ради него на все. Даже терпеть невыносимую боль.

– Мне жаль, – наконец выдавил Гарри. – Может, нам стоит уехать отсюда, если тебе так тяжело здесь находиться?

– Куда? Это единственное надежное место, которое мне известно. Для большинства из тех, кто меня знает, я всю жизнь прожил в Тупике Прядильщика. А те немногие, которые знают об этом доме, также знают, что я не выношу его.

– Мы могли бы вернуться в Хогвартс. Все равно скоро начнется учебный год…

– Тебя это не касается, ты не вернешься в школу.

– Что? – Гарри чуть не подпрыгнул от удивления. – Почему?

– Там опасно.

– Но мы не можем прятаться здесь вечно! Я должен закончить школу. И если война будет продолжаться, я должен буду вступить в Орден, помочь…

– Ты так и не понял? – разозлился Снейп. – Ты ничего никому не должен. Мы ничего никому не должны.

– Даже если я не Избранный, я не могу просидеть всю войну, забившись в угол, – Гарри тоже повысил голос, все больше раздражаясь. – Это трусость!

Снейп резко сел на постели, но этот рывок вызвал у него приступ головокружения и тошноты, поэтому он лег обратно, промолчав. Сделав три глубоких вдоха, он попытался взять себя в руки.

– Мы опять ссоримся, – печально заметил он. – Я очень устал, Гарри. Мы не могли бы закончить на сегодня?

Гарри колебался несколько секунд, но, вспомнив, как плохо Снейп выглядел всего полчаса назад, сдался. Он подошел к его кровати, поправил одеяло и тихо спросил:

– Тебе еще что-нибудь нужно?

– Через пару часов нужно будет обновить повязку, добавить мази, тогда боль уйдет совсем, – бесцветным голосом ответил Северус. – Я справлюсь с этим сам, можешь идти спать.

– Всего десять вечера, я вполне могу подождать пару часов, чтобы помочь тебе, – так же без выражения сообщил Гарри. – А что, рука до сих пор болит?

– Это вполне терпимо, всего лишь ноющая боль. Практически ничто по сравнению с тем, что было.

– Может, хочешь воды или еще чего-нибудь?

– Нет, спасибо. Я просто хочу немного тишины.

Гарри кивнул, хотя Снейп не мог этого видеть: у него были закрыты глаза, и направился к двери. Едва слышный вопрос настиг его уже на пороге комнаты.

– Там внизу ты назвал меня папой, ты заметил?

– Я тебя здесь все время так называю: такова наша легенда, помнишь? – попытался уйти от ответа Гарри.

– Нет, до сих пор ты называл меня только отцом и только при посторонних. Наедине ты меня никак не называл.

– Значит, случайно сорвалось, я не заметил, – не поворачиваясь, соврал Гарри и поспешно закрыл за собой дверь.

– Жаль… – пробормотал Снейп.

Глава 8


Северус проснулся оттого, что замерз. Окно в комнате все еще было открыто, а он сам по-прежнему был раздет по пояс. Стоило ему вынырнуть из сонного забытья, как сразу вернулась тупая ноющая боль в руке. Снейп заставил себя сесть на постели, после чего на несколько мгновений замер, поскольку в голове застучала сотня молоточков.

– Так тебе и надо, – услышал он собственный хриплый голос. – Не будешь впредь расслабляться.

Слегка пошатываясь, Снейп встал, накинул первую попавшуюся под руку рубашку и тихо вышел из комнаты. Безумно хотелось пить, да и повязку следовало сменить, поэтому Северус спустился на первый этаж и вошел на кухню.

Часы на стене показывали начало первого, значит, он не так уж и долго спал. Гарри, должно быть, тоже уснул, раз не пришел помочь ему. Снейп досадливо покачал головой. Возможно, когда-нибудь они научатся не ссориться по поводу и без. Возможно, когда-нибудь он сам научится лучше понимать и выражать свои чувства. Ему хотелось верить, что он проживет достаточно долго для этого.

Северус как раз заканчивал бинтовать свое предплечье (одной рукой делать это было очень неудобно), когда услышал тихий стук в дверь. Бросив озадаченный взгляд на часы, он застегнул манжеты и направился в прихожую, на ходу застегивая рубашку.

– Здравствуйте, Джеймс, простите, что я так поздно, – смущенно произнесла Мери, обеспокоенно глядя на него. – Я только вернулась… Сью рассказала мне о вашей ссоре с сыном. Я просто хотела узнать, все ли в порядке?

– Мы оба живы, – прохладно ответил Северус. Эта женщина начинала его раздражать своим постоянным присутствием в их жизни. – Да и ссоримся мы довольно часто. Мне жаль, если мы расстроили вашу дочь. Благодарю за беспокойство.

Он уже собирался захлопнуть дверь перед лицом соседки, когда до его чуткого слуха донесся еле слышный хлопок. Снейп сделал шаг вперед, выходя на порог дома, и осмотрелся, до боли вглядываясь в темноту. Улица была пуста, вокруг не было ни души, но он был уверен, что слышал, как кто-то аппарировал. Когда звук повторился, он напряженно произнес:

– Мери…

– Да? Что-то случилось? – она в растерянности наблюдала за его действиями.

– Идите домой, – тихо приказал он. – Сейчас же. Очень быстро.

– Но…

Он бросил на нее свой фирменный взгляд, от которого холодели сердца всех учеников Хогвартса. Женщина испуганно замолчала.

– Вы ведь любите свою дочь, не так ли? – еле слышно спросил Снейп. – Вы ведь не хотите, чтобы она осталась одна?

Этого вполне хватило. Мери резко развернулась и чуть не бегом бросилась к своему дому. Северус проследил за тем, как она вошла к себе, после чего в последний раз окинул взглядом пустынную улицу, уловил еще два аппарационных хлопка, закрыл дверь и, немного подумав, наложил на нее защитные чары. Похоже, необходимость в маскировке отпала. Их нашли. Подумав еще немного, Северус наложил и антиаппарационные чары. Едва ли он сможет поддерживать их очень долго, но должно хватить.

В несколько широких шагов взлетев по лестнице, он распахнул дверь в комнату Гарри и разбудил его. Мальчик дремал поверх одеяла прямо в одежде, очевидно, он сам не заметил, что уснул, даже очки не снял.

– Что случилось? – взволнованно спросил он, глядя в сосредоточенное лицо Северуса.

– Пожиратели, – коротко ответил тот. – Нас нашли. Где твоя мантия-невидимка?

– В чемодане.

– Немедленно достань ее. Только тихо. Свет не включай.

Гарри метнулся к чемодану, предварительно вытащив из прикроватной тумбочки волшебную палочку, на ощупь нашел в нем мантию и вернулся к отцу. Тот поманил его в коридор, знаком попросил оставаться на месте, а сам тенью скользнул к лестнице и бросил взгляд на первый этаж. Пока все было тихо. Он вернулся к Гарри.

– Слушай меня внимательно, – шепотом сказал Северус, глядя сыну в глаза. – Сейчас ты пойдешь в ванну, там есть окно, которое выходит на задний двор. Накинешь мантию и выберешься через него на улицу. Там рядом проходит труба водостока, она достаточно прочная, должна тебя выдержать. После этого беги, только очень тихо. Беги столько, сколько хватит сил, а потом аппарируй. Чем дальше ты уйдешь, тем больше у тебя будет шансов, что они не найдут место, из которого ты аппарировал, и не смогут проследить за тобой.

– А ты?

– А я пока задержу их.

Гарри недовольно нахмурился. Прежде чем он успел возразить, Снейп продолжил:

– Мы встретимся позднее. Только не говори мне, куда ты отправишься, мне лучше этого не знать. Аппарируй туда, где будешь чувствовать себя в безопасности.

– Где же мы тогда встретимся? – обеспокоенно спросил Гарри.

– Где-нибудь… – неуверенно ответил Снейп. – Главное добраться до кого-то из Ордена. Иди!

Гарри неожиданно вцепился в его руку и умоляюще заглянул в глаза.

– Давай уйдем вместе…

– Мантия не скроет нас обоих.

– Давай аппарируем отсюда…

– Я не знаю, сколько их. Ты хочешь привести толпу Пожирателей к кому-то из наших?

– Давай сразимся с ними вместе…

– Ты будешь мне только мешать: мне придется следить еще и за тобой.

Гарри снова набрал в легкие воздух, но слова так и не сорвались с его губ. Внизу раздался страшный грохот: кто-то штурмовал дверь.

– Иди же! – приказал Снейп.

Гарри попятился в сторону ванной, все еще с сомнением глядя на него. Было видно, что в нем борются противоречивые чувства: он не хотел оставлять Северуса одного, но и ослушаться не решался, боялся оказаться обузой.

Снейп старался выглядеть уверенно и угрожающе, хотя та самая неразумная часть, что в последнее время мешала его трезвым суждениям, требовала, чтобы он хотя бы обнял сына напоследок, сказал тому наконец, как дорожит им и как сожалеет, что у них было так мало времени. Но он не имел права прощаться: тогда Гарри ни за что не уйдет. Северус должен был делать вид, что еще вернется. И только когда мальчик скрылся за дверью, Снейп прикрыл на секунду глаза, позволяя себе мгновение слабости; на его лице отразилась вся та гамма чувств, которые он испытывал. Страх за своего ребенка. Боль оттого, что они больше не увидятся. Любовь, в которой он не позволял признаться даже себе. Сожаление о том, что их последний разговор снова закончился ссорой. Ненависть к тем, кто превратил их жизни в ад.

К тем, кто в данный момент как раз снесли дверь, разбив защитные заклинания, и ворвались в его дом. Северус развернулся, решительно направляясь к лестнице.

– По крайней мере, ты больше никогда не будешь считать меня трусом, – пробормотал Снейп, появляясь на верхней ступеньке. – Сектумсемпра!

***

Гарри осторожно открыл окно в ванной и выглянул наружу, надежно скрытый мантией-невидимкой. Никого не было видно, хотя в такой темноте разглядеть что-то было весьма проблематично. Оставалось надеяться, что это сыграет и ему на руку, если мантия завернется: все же лазить в мантии по водосточным трубам ему еще не приходилось.

Он уже почти встал ногой на подоконник, когда снизу донесся оглушительный грохот. Гарри замер, прислушиваясь. Звуки битвы, происходящей на первом этаже, были слышны вполне отчетливо. Интересно, как поведут себя соседи?

Чей-то жуткий вскрик заставил Гарри похолодеть внутри. Он вернулся к двери ванной и приоткрыл ее. Борьба продолжалась, значит, это был кто-то из Пожирателей. Сколько их? Как Снейп сможет один справиться со всеми? Или как он сможет уйти, если не справится? Ведь у него должен быть какой-то план, верно?

Гарри снова закрыл дверь и подошел к окну. Что-то не давало ему так просто покинуть дом. Словно кто веревкой привязал. Он не мог бросить Снейпа одного. Пусть даже тот уверен, что справится.

Внезапно шум стих. Гарри тяжело сглотнул и на мгновение прикрыл глаза. «С ним все в порядке, – убеждал он себя. – С ним все в порядке. Он очень сильный волшебник. Превосходный дуэлянт. Он в порядке».

И только мерзкое липкое предчувствие внутри не давало успокоиться, вылезти в окно и убежать как можно дальше. Громкий хохот, раздавшийся с первого этажа, подействовал на него как удар. Гарри бросился обратно, забыв на секунду об осторожности, выскочил из ванной и, только оказавшись у лестницы, заставил себя остановиться и двигаться тише.

Пожирателей было много. Гарри сразу насчитал около десятка, но некоторых он заметил, только спустившись немного по лестнице. Возможно, кто-то оставался снаружи. Главным среди них, как и в прошлый раз, был Люциус Малфой.

– Не понимаю, к чему такое упрямство, Северус, – растягивая слова, насмешливо спросил блондин. – Рано или поздно мы вытянем из тебя правду. Вопрос тут только в том, насколько неприятно и болезненно это будет для тебя. Или тебе в прошлый раз было мало? А может, – он доверительно понизил голос, – тебе понравилось? Мне начинает казаться, что ты неравнодушен к боли…

Пожиратели снова расхохотались, а Гарри наконец увидел Снейпа. Тот лежал на спине посреди разгромленной гостиной, лицо его чуть кривилось, из разбитого носа текла кровь. Спутанные волосы разметались по полу, пальцы рук были сжаты в кулаки, глаза закрыты. Он тяжело дышал, но зато совершенно точно был в сознании.

– Повторяю еще раз: где Поттер? Мы точно знаем, что ты прятал его здесь… Кстати, это очень трогательно: выдать его за своего сына, – среди Пожирателей снова прокатился смешок. Малфой, довольный произведенным эффектом, направил на Снейпа палочку и лениво произнес: – Круцио

Гарри непроизвольно закрыл глаза, не желая смотреть на это. Хотел бы он еще закрыть и уши, чтобы не слышать крика, но нужно было как-то придерживать полы мантии.

– Так ты будешь отвечать или нет? – на красивом лице Малфоя отобразилось нетерпение. – Я мог бы развлекаться так с тобой хоть всю ночь, но время на исходе. Лорд ждет результата.

Снейп открыл глаза и бросил на Малфоя взгляд, полный ненависти, но так ничего и не сказал.

– Как я понимаю, ответ отрицательный, – тихо произнес Люциус. Он извлек из кармана пузырек с прозрачной жидкостью, подошел к Снейпу, разжал тому рот, влил в него немного зелья, после чего одной рукой зажал рот и нос, заставляя проглотить. – Веритасерум, Северус. Ты будешь говорить правду, только правду и ничего, кроме правды. Где Поттер?

Снейп бросил на своего мучителя насмешливый взгляд и до боли стиснул челюсти. Да, зелье вынудит его говорить правду, если он раскроет рот, но оно не может заставить его говорить.

– Чертов упрямец! – разозлился Малфой. – Ради чего ты геройствуешь? Тебя это не спасет. Орден тебе за это не дадут. Так зачем же ты защищаешь этого мерзкого полукровку? Ты был одним из приближенных Лорда! Он доверял тебе больше, чем мне! Чем таким тебя соблазнили на другой стороне, что ты предал всех нас? Что для тебя этот Поттер? Почему ты так защищаешь его?

Гарри видел, как губы Снейпа чуть дрогнули, но улыбка так и не появилась на них, хотя лицо его неожиданно разгладилось, расслабилось.

– Потому что, – хрипло, едва слышно ответил он, – люблю его…

Малфой в первое мгновение выглядел ошарашенным, но быстро взял себя в руки, скривив губы в грязной ухмылке.

– Вот кого никогда бы не заподозрил в подобном, так это тебя, – процедил он. Опустившись на колено рядом с пленником, он наклонился к нему и прошипел: – Какие откровения, Северус! Жаль, что у нас так мало времени, а не то мы все могли бы неплохо развлечься.

Снейп не выдержал и рассмеялся. Он посмотрел на Малфоя с презрением и жалостью.

– Ты чертов ублюдок, Люциус. Никогда не умел различать похоть и любовь… И я сомневаюсь, что вообще знаешь, как любят, – теперь он понизил голос и доверительно произнес: – Даже твоя семья сбежала от тебя…

Реакция Малфоя удивила Гарри: его лицо перекосилось от гнева, не сдержавшись, он наотмашь ударил Снейпа по лицу. При этом он и сам выглядел немного удивленным. Он вскочил и заметался по комнате.

– Хватит! – прорычал Малфой. – С меня довольно этой болтовни! Круцио! Империо! Говори! Говори, где Поттер!

Противостоять одновременно Веритасеруму и Империо после Круциатуса было Снейпу не под силу. И тогда Гарри понял, что Северус с самого начала предполагал такой исход. Именно поэтому потребовал не говорить ему, куда Гарри отправится.

– Я не знаю, где он сейчас.

– Куда ты его отправил? К кому?

– Я отправил его подальше отсюда.

– Хватит юлить! Что точно ты ему сказал?

– Сказал уйти как можно дальше, а потом аппарировать в безопасное место…

Люциус повернулся к Пожирателям и отрывисто приказал:

– Рассредоточиться! Найти место, откуда этот мальчишка аппарировал. У него было мало времени. Возможно, он до сих пор удирает. Найдите его!

Все, кто был в доме, моментально дизаппарировали, с улицы послышались приглушенные выкрики, видимо, приказ передали остальным.

Северус и Люциус остались, как они считали, наедине. Малфой снова приблизился к Снейпу и посмотрел на него сверху вниз. Зельевар с безучастным видом уставился в потолок, словно дальнейшая судьба его абсолютно не волновала.

– Что ты знаешь о моей семье? – с горечью, которой Гарри от него не ожидал, неожиданно произнес аристократ. – Им гораздо лучше быть как можно дальше отсюда. От меня. От Лорда. Так у всех нас значительно больше шансов выжить.

Дальнейшие действия Малфоя повергли Гарри в настоящий шок. Блондин помог Снейпу сесть и даже потратил заклинание на то, чтобы остановить носовое кровотечение. Судя по всему, Северус был удивлен всем этим не меньше Гарри.

– Что ты?.. – заговорил он, но Люциус бесцеремонно перебил его:

– Ты помог им. Не знаю, где ты их спрятал, но Лорд не может найти. Я не поддерживаю твое предательство, не считаю, что ты прав. Но я в долгу перед тобой. Услуга за услугу. Семья за семью, – он извлек из внутреннего кармана мантии золотые часы и протянул их Снейпу. – Этот порт-ключ доставит вас в «Дырявый котел». Дальше идите на все четыре стороны… Если ты вообще в состоянии идти, – он посмотрел на Снейпа с сомнением. – Я, вроде, старался сдерживаться…

– Это ты еще сдерживался? – насмешливо уточнил Северус.

– Это я старался, – поправил его Люциус, криво усмехнувшись. Потом он вдруг посерьезнел. – Не попадайся мне больше на глаза, Северус. Мне будет жаль убивать тебя, но я это сделаю. Потому что с этого момента больше ничего тебе не должен.

Снейп не менее серьезно кивнул и сжал в ладони часы.

Малфой поднялся, поправил мантию, пригладил волосы и направился к выходу, бросив на ходу:

– Пароль для активации: «Да здравствует Темный Лорд». Поттер, хватит сопеть на лестнице. Помоги отцу, а то он умрет прямо здесь.

– И в следующий раз делай так, как я сказал, – проворчал Снейп, когда почувствовал рядом Гарри, который догадался не высовываться из-под мантии.

– Северус, – окликнул его Малфой от двери, – не возражаешь, если я сожгу твой дом? Ты же знаешь правила. Пожар, Метка и прочее…

Снейп окинул мутным взглядом то, что осталось от гостиной, и ответил:

– Делай, что хочешь. Этот дом никогда не был моим… – убедившись, что Гарри коснулся медальона, он негромко произнес: – Надеюсь, я говорю это в последний раз. Да здравствует Темный Лорд.

***

Стараясь не шуметь, Гарри переступил порог больничной палаты в Хогвартсе и огляделся по сторонам. По сравнению с тем, что обычно творилось здесь второго сентября, сейчас было непривычно тихо и пусто. В этот раз учебный год так и не начался, поэтому Хогвартс стал временной неофициальной резиденцией Ордена.

Единственным пациентом был Снейп. Когда два дня назад они через камин в «Дырявом котле» связались с Орденом, их сразу переправили в Хогвартс. Зельевар почти сразу лишился сознания, словно только и ждал момента, когда они окажутся в безопасности.

По словам мадам Помфри, сейчас Снейпу было уже значительно лучше. Он больше не впадал в забытье, снова делал саркастические замечания и время от времени ехидничал. Но пока исправно принимал лекарства, из чего колдомедик делала вывод, что он все еще был довольно плох.

Гарри еще не разговаривал с отцом после случившегося в их доме. Сегодня он наконец не выдержал и пришел к нему, намереваясь получить ответы на свои вопросы. Так или иначе, но он должен знать, что они со Снейпом представляют собой: маленькую семью или просто людей, у которых в жилах по воле случая течет одна кровь.

Зельевар лежал на койке в дальнем углу. Услышав шум, он чуть повернул голову, но глаз не открыл.

– Мисс Грейнджер, я не голоден. Пить не хочу. Мне не больно. Книг не нужно. Оставьте меня в покое.

– И часто Гермиона надоедает тебе? – с улыбкой спросил Гарри.

Северус открыл глаза и посмотрел на него с удивлением, после чего отвел взгляд, как будто смутился. Неловко кашлянув, он ответил с ноткой сарказма:

– Значительно чаще, чем родной сын, который не навестил меня ни разу за два дня.

– Я был у тебя. В первый день. Просто ты спал, – виновато пробормотал Гарри, присаживаясь на краешек больничной койки.

– Вот как, – равнодушно ответил Снейп, снова прикрывая глаза. – Мне никто не сказал.

– А ты спрашивал? – удивился Гарри.

– Нет, – признался Северус, после чего повисла неловкая пауза.

– Как ты себя чувствуешь? – снова заговорил Гарри.

Северус видел, что мальчик на самом деле хочет спросить о чем-то другом, но пока не решается. Хуже всего было то, что Снейп заранее знал, о чем будет этот вопрос, и боялся его.

– Я в сознании, могу говорить, могу даже встать, если очень нужно будет… Я в порядке, Гарри.

– Это не ответ, – заметил Гарри с печальной улыбкой.

– Тебя это расстраивает?

– Меня расстраивает то, что ты никогда не отвечаешь прямо.

Северус вздохнул, понимая, что в этот раз разговора не избежать. Чтобы как-то потянуть время, он сел на кровати, подложил себе под спину подушку и теперь снова смотрел на сына сверху вниз.

– Моя откровенность так нужна тебе? – в конце концов спросил он.

– Мне нужно знать, кто я для тебя, – еле слышно произнес Гарри. – Что значу? И значу ли вообще что-то? Чтобы защитить меня, ты ввязался в битву, из которой не собирался выйти победителем или хотя бы просто живым. Почему?

– Я уже говорил, – внезапно охрипшим голосом ответил Северус. – Ты мой сын, я все сделаю, чтобы защитить тебя. Ты мой единственный наследник…

– Ну хватит уже! – разозлился Гарри, резко повернувшись к нему. – Тебя каждый раз нужно сначала проклинать Круцио, потом накладывать Империо и поить Веритасерумом, чтобы ты сказал, что любишь меня? – он даже не стал скрывать навернувшиеся на глаза слезы. – Неужели это так сложно?!

– Сложно, – последовал короткий ответ. – Реакция может быть не той, на какую надеешься…

Этого было достаточно, чтобы Гарри неожиданно понял. Он все это время ждал от Снейпа какого-то знака, признания, открытого проявления чувств только для того, чтобы не таясь сказать о своих. Но он не знал, что Снейп ждет от него того же. Они оба боялись продемонстрировать слабость, показать, как нуждаются друг в друге, потому что оба в своей жизни однажды были отвергнуты. Гарри испытал это с Дурслями, а сердце Снейпа когда-то разбила Лили. Ни один из них не хотел пройти через это снова. Поэтому они оба с самого начала заняли выжидательную позицию, надеясь, что другой сам сделает первый шаг навстречу. Так могло продолжаться до бесконечности…

– Значит, тебе легче умереть за меня, чем сказать, что я тебе нужен, да? – улыбаясь сквозь слезы, уточнил Гарри.

– Да, – подтвердил Северус, не глядя на него. – Такой вот ущербный отец тебе достался. Уж не знаю, устроит ли он тебя…

Вместо ответа Гарри неожиданно кинулся ему на шею и крепко обнял, громко всхлипнув. Снейп, тронутый этим жестом, обнял его в ответ. Сначала он хотел сказать что-нибудь едкое, чтобы как-то сгладить неловкость ситуации, но, почувствовав в горле ком, решил воздержаться. Иначе ситуация грозила стать еще более неловкой.

– Поправляйся скорей, – прошептал Гарри. – Ты многому должен меня научить. И ты нужен Ордену. Мы оба нужны. Мы больше не будем убегать.

– Как это по-гриффиндорски, – хмыкнул Снейп. Он чуть отстранился от Гарри, чтобы видеть его лицо. – Ты похож на свою мать. Особенно глаза…

– Я знаю, – Гарри улыбнулся. – Как ты думаешь, уже нельзя вернуть мне ту внешность, которая могла бы быть?

– Думаю, нет. Полагаю, Лили все сделала на совесть. Изменения постоянны. Да и к чему тебе быть похожим на меня? – он криво усмехнулся. – Джеймс был сволочью, конечно, но он хотя бы был красив.

– Но у меня должно быть что-то от тебя, – Гарри задумался. – Хотя бы имя! Ты ведь признаешь меня, да? Дашь мне свое имя?

– Конечно, если ты хочешь, – ответил Снейп. Выглядел он при этом очень удивленным.

– Хочу, – Гарри улыбнулся. – Мы ведь семья.

– Семья? – с сомнением повторил Северус. – Ты уверен?

Гарри кивнул и подмигнул ему.

– Фамильное древо никогда не ошибается…

Эпилог


– Вы просто бездари! – безапелляционно заявил профессор зельеварения, обводя притихший класс суровым взглядом. В этот момент многие из студентов-семикурсников даже пожалели, что война благополучно закончилась и они смогли вернуться во вновь открывшуюся школу. – Даже то, что вы год были вынуждены не учиться, не оправдывает вас. По результатам последней контрольной вас всех стоит не допустить к экзаменам и оставить поучиться еще. Лет пять, как минимум!

Профессор начал раздавать работы немногочисленным студентам, подходя к каждому лично, чтобы выразить презрение к уровню знаний и интеллектуальным способностям.

– Уизли, ноль! Я бы поставил вам минус, если бы такие оценки были. Малфой, вы с трудом наскребли один балл. Учитывая ваши оценки в прошлом, я ужасно разочарован. Неужели этот год лишил вас рассудка? МакМиллан… без комментариев, больше ошибок сделал только Уизли. – Профессор подошел к Гермионе, несколько мгновений смотрел на ее пергамент, потом хмыкнул и отдал контрольную без каких-либо замечаний, но и без похвалы. – И вы, – он повернулся к Гарри, который привычно вжался в стул, глядя на грозного учителя снизу вверх. – Никогда не понимал, почему яблоко может упасть так далеко от яблони, – он швырнул пергамент на стол и наклонился к Гарри, цедя сквозь зубы: – Уж вам-то, мистер Снейп, должно быть действительно стыдно так писать контрольную по зельеварению. Ваш отец – один из лучших зельеваров Британии, а вы не знаете элементарных вещей! Будьте уверены, я сегодня же поговорю с профессором Снейпом, вам ясно?

– Да… – выдохнул Гарри, старательно отклоняясь назад.

– Не слышу!

– Да, сэр, – твердо повторил Гарри.

Только отойдя на достаточное расстояние от подземелий, ученики смогли перевести дыхание. Рон тяжело простонал и пробормотал:

– Напомните мне, чем нам Снейп не нравился? Он, конечно, был ублюдком, но хоть не орал так, как Браун…

– Профессор Браун, – привычно поправила Гермиона.

– И поаккуратнее с выражениями, – строго заметил Гарри. – Ты все-таки о моем отце говоришь.

– Да, никак не привыкну к этому, прости, – повинился Рон.

Они вышли во двор и расположились на одной из скамеек, подставляя лица последнему осеннему солнцу. Гермиона достала книжку по трансфигурации и углубилась в чтение. Рон нахмурился, Гарри усмехнулся. Все было настолько привычно и обыденно, что даже пугало. Совсем как раньше, только намного лучше. Ни угрозы, ни войны, ни вечно ноющего шрама… Зато был отец, который с каждым месяцем все лучше и лучше справлялся со своей ролью.

И учителя теперь знали, кому жаловаться на Гарри.

– И ведь пожалуется, – вслух пробормотал мальчик, подумав о Брауне. Северус будет взбешен.

– И что тебе Снейп сделает за это? – опасливо уточнил Рон.

– Заставит варить все зелья школьной программы, начиная с первого курса. Никакого квиддича и походов в Хогсмит, – Гарри тяжело вздохнул. – Кстати, называй его как-нибудь иначе. А то я ведь теперь тоже Снейп, ты в курсе?

– Да все в курсе, – проворчал Рон. – Газеты писали о вас месяца три. И как мне прикажешь его называть?

– А как я твоего отца называю? – Гарри хитро сощурился. Гермиона, делавшая вид, что читает и ничего не слышит, не смогла сдержать улыбку.

– «Твой отец», – после минуты раздумий медленно произнес Рон. – Так ты его и называешь.

– А почему бы тебе моего так не называть? – спросил Гарри.

– Я привык называть его Снейпом, – недовольно поморщился друг. – Я ж не виноват, что Снейпов теперь стало два. Всегда был один.

– А скоро станет еще больше, – донесся до них веселый девичий голос. Джинни Уизли плюхнулась на скамейку рядом с Гарри и чмокнула того в щеку. – Ты же знаешь, после школы мы с Гарри поженимся, и я тоже стану Снейп.

– О нет, – картинно простонал Рон. – Сначала лучший друг, теперь еще и родная сестра! Какое-то нашествие Снейпов. Я этого не переживу…

Гермиона, сидевшая между Роном и Гарри, при этих словах печально вздохнула. Гарри обнял ее за плечи и заговорщицки подмигнул, когда она повернулась к нему.

– Я и тебя могу сделать Снейп, если хочешь.

– Не издевайся, – попросила Гермиона. – Твой отец считает меня ребенком.

– А я скажу ему, что никакую другую мачеху на порог не пущу.

– Ой, заткнитесь, это я вообще слышать не желаю! – Рон демонстративно закрыл уши руками. – Противно же!

– Не думаю, что это поможет, – печально заметила Гермиона, обращаясь к Гарри и игнорируя Рона.

– Поможет. Не монах же он, в самом деле! Рано или поздно он захочет жениться. Ты как раз вырастешь за это время.

Гермиона сделала вид, что хочет ударить его увесистым учебником, но за Гарри вступилась Джинни.

– Эй, не смей бить моего парня по голове! – девушка усмехнулась. – Она у него и так дурная.

Все четверо рассмеялись, но их смех моментально оборвался, когда они увидели приближающегося к ним профессора Снейпа, который теперь преподавал ЗОТИ. Гарри страдальчески закатил глаза. Судя по тому, как развевалась мантия Северуса, тот был очень не в духе.

– Гарри, – угрожающе начал Снейп, остановившись у их скамейки. Все студенты как по команде вскочили со своих мест и вытянулись по струнке. – Со мной сейчас разговаривал профессор Браун. Как ты думаешь, что он мне сказал?

– Что я бездарен в зельеварении? – предположил Гарри, старательно разглядывая землю у себя под ногами.

– Да, суть его пятиминутной тирады сводилась именно к этому, – отрывисто подтвердил Снейп, сверля сына взглядом. – Конечно, после всех лет, что я учил тебя, он не открыл мне Америку, так что мне трудно понять, зачем он так разорялся, – Снейп говорил абсолютно серьезно, не улыбаясь, но каким-то образом его тон вызвал на лицах Гарри и его друзей улыбки. – Тем не менее, – продолжал профессор, игнорируя веселье, – я не могу позволить, чтобы мой сын завалил экзамен по зельеварению. С этого дня я буду заниматься с тобой дополнительно, пока ты не освоишь всю программу.

– Что, никакого квиддича и походов в Хогсмит? – понуро утонил Гарри.

– Причем здесь это? – искренне удивился Снейп. – В свободное от занятий время можешь делать все, что угодно. Но, – тут же осадил он повеселевших ребят, – если ты будешь недостаточно прилежен, я запрещу Ремусу и Тонкс навещать тебя здесь и бывать у нас дома.

Гарри скорчил недовольную гримасу.

– Ты всегда знаешь, чем меня шантажировать.

На лице Северуса неожиданно появилась улыбка, заставившая Рона и Джинни удивленно переглянуться, а Гермиону влюбленно вздохнуть.

– Я ведь твой отец. Я должен знать такие вещи, – не без удовольствия заметил Снейп. Гарри улыбнулся ему в ответ.

– А можно Джинни тоже присутствовать на занятиях? – спросил он, обнимая за плечи свою девушку. – Уверен, она почти так же бездарна в зельях, как и я.

– Тогда уж скорее присутствовать стоит ее брату, – Снейп метнул на Рона испепеляющий взгляд.

– Мы могли бы заниматься у тебя втроем, – предложил Гарри, игнорируя угрожающее выражение лица своего друга.

– Пусть будет так, – Северус вздохнул и перевел взгляд на Гермиону. – Мисс Грейнджер, – неожиданно мягко произнес он, – вам, конечно, дополнительные занятия не нужны, как я понимаю.

– Конечно, нет, профессор, – печально откликнулась та, завороженно глядя в его глаза.

– Так, может быть, вы поможете мне справиться с этими тремя бездарностями в качестве моего ассистента?

От неожиданности Гермиона лишилась дара речи. Гарри посмотрел на Северуса, потом на нее, после чего тихо отступил назад, потянув за собой Джинни и красноречиво кивнув Рону. Ни профессор, ни его студентка не заметили их ухода.

– Вы могли бы присматривать за Уизли, пока я буду помогать Гарри, – продолжил Снейп.

– Я… да… конечно, – пролепетала в ответ Гермиона.

– И если вам нужна помощь в подготовке к университету… Куда вы намерены поступать?

Ответ Гермионы Гарри уже не услышал: они отошли достаточно далеко.

– Ох, не успеет она вырасти, – тихо заметила Джинни, сжав руку Гарри.

– Хорошо, если школу успеет окончить, а то у них обоих могут быть неприятности, – отозвался тот.

– Я вас не слушаю… И не слышу… – пробормотал Рон, вызвав у друзей приступ смеха.

Гарри покачал головой. У него была настоящая семья, самые лучшие друзья, и никому из них больше ничего не угрожало. Впереди была целая жизнь, полная новых открытий и свершений. Солнце светило как никогда ярко, и мир казался огромным.

Все было действительно хорошо.